Испанские братья. Часть 1 - [15]

Шрифт
Интервал

Карлос заметил, что она пытается его утешить. Когда перед наступлением вечера он вернулся после беседы с Диего насчёт продажи пробковой древесины мавританскому скупщику, и увидел на столе тщательно закупоренную бутылку с вином и рядом чашу, сразу понял, откуда она взялась. Его отец оставил в погребе небольшой запас изысканного хереса. Эту память о счастливых временах, которую Долорес хранила наравне с прочими ценностями, она выдавала редко и скупо. Видимо она полагала, что сеньор дон Карлос в этом сейчас нуждается. Тронутый её ненавязчивой преданностью, он бы несомненно попробовал этого вина, но не мог заставить себя пить или есть в одиночестве, и он знал, — если пригласит Диего или Долорес составить ему общество, его сочтут обезумевшим.

Отодвинув вино в сторону, Карлос взял лист бумаги и чернильницу, но на работе сосредоточиться не смог. Вместе с тишиной и одиночеством вернулось и сознание постигшего его большого несчастья. Карлос плакал долго, и слёзы принесли ему некоторое облегчение. Со времён детства у него не было таких слёз. Приближающиеся шаги привели его в себя. Устыдившись, Карлос быстро встал и подошёл к окну, чтобы в свете сгущающихся сумерек защитить себя от посторонних глаз. Вошла Долорес.

— Сеньор, — сказала она, подходя ближе, — может быть, Вам было бы угодно посмотреть на севильян, которые прибыли вместе с Вашим благородием. Они бранят маленького погонщика мулов и грозят отнять у него поклажу.

Сопровождавшие обозы из городов Ла-Манчи и прочие погонщики мулов, пересекавшие холмистые местности Сьерра-Морены и следовавшие затем в Андалузию, обычно проходили мимо замка и нередко пользовались его гостеприимством.

Карлос тотчас последовал за Долорес.

— Где этот мальчик?

— Он не мальчик, сеньор, он взрослый мужчина, только маленького роста, и, если я не ошибаюсь, по силе духа превосходит двоих, хотя бы они и были выше его ростом.

Оценка Долорес оказалась верной. На лужайке позади жилых строений, где круто в гору поднималась хорошо натоптанная тропа, стояло около дюжины копьеносцев из Севильи, большинство из которых были выходцами из низших слоев общества. Посреди них около переднего из трёх мулов стоял погонщик. Одну руку он положил на шею животного, другую поднял в призывном жесте, вероятно, чтобы придать своей речи больше убедительности.

Это был маленького роста, худенький, очень темпераментный человек, с головы до ног одетый в кожу. Его мулы были хорошо навьючены — на каждом по три больших мешка, два по бокам, и один на спине. Животные были хорошо ухожены и не казались переутомлёнными, мало того, сбруя на них была украшена всевозможными побрякушками и кисточками.

— Вы знаете, друзья мои, — услышал Карлос его звонкий голос, — тюки погонщика — это как знамя для воина. Честь погонщика — защитить свою поклажу. Нет-нет, требуйте у него золота или его крови, но не трогайте его тюков, если вам дорога ваша жизнь!

— Мой доблестный друг, Ваши знамёна здесь будут в полной неприкосновенности, — улыбнулся ему Карлос.

Погонщик повернул к нему своё оживлённое умное лицо, поклонился и поблагодарил за заступничество.

— Как Ваше имя и куда держите путь?

— Я Хулио, Хулио эль Чико (т. е. Хулио Низкорослый), так меня зовут люди — Ваше благородие видит, что я невелик ростом. Я иду из Толедо.

— В самом деле? Какой же Вы везёте товар?

— Кое-какие предметы, которые малы по объёму, но тем не менее весьма драгоценны. Я везу их купцу в Севилье, его имя Мигель де Эспиноза, может быть, Ваше благородие слышали о нём? И ещё я везу новый вид зеркал очень искусной работы и при том правдивые, как лучшие зеркала из стали.

— Я хорошо знаком с торговыми делами Эспинозы, я долго жил в Севилье.

С неожиданно резкой болью в нём ожило воспоминание обо всех тех красивых безделушках, которые он покупал у него для донны Беатрис.

— Следуйте за мной, мой друг, я за угрозы этих грубиянов воздам Вам хорошим ужином. Андрес, возьми на себя уход за мулами, это всего лишь небольшое воздаяние за совершённый в отношении их хозяина грех!

— Стократная благодарность, сеньор. Но если Ваше благородие будут ко мне благосклонны, а друга Андреса это не оскорбит, то с Вашего позволения я хотел бы взять на себя уход за своими животными. Мы с ними старые товарищи, они знают мои привычки, равно как их привычки известны мне.

— Как Вам больше нравится, мой друг. Андрес покажет Вам конюшни, а я распоряжусь, чтобы Вас обеспечили всем необходимым.

— Я опять-таки приношу Вашему благородию свою искреннюю благодарность!

Карлос вернулся в дом, отдал Диего необходимые распоряжения и опять оказался один на один со своим одиночеством и со своими невесёлыми мыслями.

Глава VIII. Погонщик мулов

На призыв добровольно посвятить

Себя служению миру

Души тихо соглашались: «Да!»,

Будто хор опечаленных.

Такое тяжкое и болезненное «Да»;

Терпеливо, как почитают королей,

Когда их сердце жаждет преклонения,

Которое умножит силу трона.

(Э. Б. Браунинг)

Карлос опять остался наедине со своей болью, и случилось, что когда он закрыл за собой дверь, он понял — в нём что-то переменилось. Так бывает, когда вмешательство извне на время прерывает горькие размышления, когда тоска возвращается, и становится видно, что она уже далеко не так беспросветна.


Еще от автора Дебора Алкок
Испанские братья. Часть 2

Историческая повесть «Испанские братья» — повесть времён шестнадцатого века. Это повесть о протестантских мучениках, о тех, которые несмотря ни на какие преграды открыто исповедовали Иисуса Христа в своей жизни. В истории Испании XVI век очень ярко освещён факелами костров, пылавших по всей стране, в которых горели ни в чём не виновные люди. И, как правило, огонь инквизиции распространялся на представителей аристократии, всё преступление которых зачастую состояло только в том, что они читали Евангелие на родном испанском языке.


Испанские братья. Часть 3

Историческая повесть «Испанские братья» — повесть времён шестнадцатого века. Это повесть о протестантских мучениках, о тех, которые несмотря ни на какие преграды открыто исповедовали Иисуса Христа в своей жизни. В истории Испании XVI век очень ярко освещён факелами костров, пылавших по всей стране, в которых горели ни в чём не виновные люди. И, как правило, огонь инквизиции распространялся на представителей аристократии, всё преступление которых зачастую состояло только в том, что они читали Евангелие на родном испанском языке.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».