Искусство жить - [77]
— Из-за парней? — спросил я.
— Парней? Каких еще парней?
Но я-то видел ее насквозь.
— О, я думаю, кое-кто вьется вокруг тебя. Только они не любят показываться на свет божий.
Насторожившись, она испытующе смотрела на меня.
— Скажите, какой догадливый!
— Нет, вовсе нет. — Я снова схватил тряпку и начал тереть руки. — Так из-за этого он кричал, да? Тебя защищал, что ли?
Казалось, она неожиданно включилась в игру и напряженно решает, какой сделать ход.
— Я понимаю, ты хочешь сказать, что он орал на весь мир. На смерть и на все прочее. Этот рецепт он нашел чисто случайно, по-моему, это случайное совпадение, и блюдо как раз то, что Райнхарт ел там… А теперь он хочет это блюдо приготовить. В ресторане. Собаку.
Она кивнула.
— Понятно, — сказал я, — понятно.
Она ждала, наблюдая за мной. Я сложил тряпку, бросил ее на стол, выключил фонарь, выдернул шнур и стал его сматывать.
Наконец я сказал:
— А от меня чего ты хочешь?
Впервые за вечер она взглянула мне прямо в глаза и не отвела взгляда, собираясь с духом, чтобы объяснить, зачем пришла.
— Достань ему собаку, Финнеган. — Она помолчала. — Пожалуйста.
Я засмеялся.
Она вскинула на меня удивленные глаза и вдруг разозлилась. Только потом я понял, какие чувства владели ею, больше всего она была смущена, ей было даже стыдно. Как и я, она хорошо понимала, о чем она меня просит. И если б я был посмекалистей, я возмутился бы — неужели она думает, что я пойду на это? А я рассмеялся.
У нее расширились глаза, затем снова сузились, и она пошла прямо на меня к выходу — от задней двери гаража пройти иначе было нельзя. Смеясь, я схватил ее за локоть. Она попыталась вырваться, сильно дернулась, повернувшись ко мне боком, но я крепко держал ее, и вдруг я почувствовал, что она передумала. Она перестала сопротивляться. Лицо было еще злое, но покорность локтя ее выдала. Мама была права. Арнольд Деллер считал так же, теперь я это знаю. И именно поэтому взялся за роль свахи, хоть и в своей кретинской манере и преследуя собственные цели. От этой мысли мне стало еще смешнее, я вспомнил, как он утверждал, что китайская кухня объединяет людей.
— Прости, — сказал я. — Такое хоть кого рассмешит. Похоже на сказку, правда? Где принцесса посылает любимого: «Иди и убей дракона!»— или: «Поймай золотую волшебную утку».
Ее глаза сверкнули.
— Какого это «любимого»?
— Я просто хотел сказать, что все это похоже на сказку, — сказал я,
— Если ты вообразил, что…
— Да ничего я не вообразил! — Я отпустил ее и поднял руки вверх, сдаваясь. — И ты хочешь, чтобы я пошел и отнял у детей черную собаку?
— Да нет же, черт возьми, Финнеган! Совсем сдурел, что ли? Нам нужна любая собака, бездомная.
Она стояла, подняв ко мне лицо, и запах, исходивший от нее, дурманил меня. Ее все еще мучило что-то, словно худшее, что нужно было сказать, еще впереди, и она это сказала:
— Собака должна быть совсем черная, и нужна сегодня.
— Сегодня? Ну, ты даешь!
— Я обещала Арнольду. Понимаешь, он не может приготовить это дома, Финнеган, у него нет там нужной посуды, кастрюль, да и подходящей плиты нет. — Слезы вдруг выступили у нее на глазах. — Он должен приготовить это в ресторане. Ты же понимаешь!
— Я вообще не понимаю, зачем ему нужно готовить эту чертову собаку!
— Нужно, — сказала она. Не думаю, что до этой минуты она и сама знала, как твердо в это верит. Уступая понемногу, но еще не сдаваясь окончательно, я попытался посмотреть на все объективно. — А твой отец? Он согласится, чтобы Арнольд готовил эту собаку сегодня?
— Он ничего не знает. Он даже не подозревает, что мы затеваем это.
Я подумал об этом «мы». У меня возникли вопросы философского порядка. Только сегодня Арнольд Деллер проповедовал нам, что настоящий художник — великий гуманист, что он даже своего рода образец гуманизма и его творчество способно научить людей создавать образцы величайшего в мире искусства — Искусства жить. И вот теперь во имя так называемого искусства, во имя его ребяческой веры в то, что жизнь — лишь сплошная доброта, во имя невинности с отрубленным ухом, а на деле ради его фанатического «эго» художника и поварского слабоумия я должен стянуть какую-то собаку.
— Собаки ведь тоже люди, — сказал я.
— Но не для китайцев.
Спорить с ней было бесполезно.
— Анджелина, — спросил я, — а тебе-то это зачем? Почему ты помогаешь ему?
— Дедушка обещал, что Арнольд сможет готовить все что захочет, — сказала она.
— Это не объяснение.
— И отец, — сказала она, — не имеет права запрещать…
— А, — сказал я, — вот оно что!
— Это японский, — огрызнулась она, — а не китайский рецепт.
— Один черт, — сказал я.
— Господи, Финнеган, — сказала она, — какой же ты дурак.
Презрение было отчасти притворное, старая калабрийская игра; но что было действительно верно, так это то, что я был к ней несправедлив и знал это. Не только ради того, чтобы досадить отцу, она взялась за это. Быть может, она помнила, как Райнхарт носил ее на плечах, когда ей было всего пять лет, а ему девять, а может быть, ради необъятной скорби Арнольда Деллера.
— Анджелина, — сказал я, — но это же невозможно.
Она подумала, потом покачала головой.
— Нет, возможно, — сказала она. — Во всяком случае, не невозможно.
Роман крупнейшего американского прозаика отмечен высоким художественным мастерством. Сталкивая в едином повествовании две совершенно различные истории – будничную, житейскую и уголовно-сенсационную, писатель показывает глубокую противоречивость социально-психологического и нравственного климата сегодняшней Америки и ставит важные вопросы жизни, искусства, этики.
Два знаменитых романа одного из самых ярких представителей современной литературы США Дж. Ч. Гарднера (1933–1982), погибшего в автокатастрофе. На уникальном материале автор строит занимательные сюжеты, пронизанные размышлениями о человеке и его предназначении.Действие романа «Крушение Агатона» происходит в Древней Спарте, обретающей могущество под властью Ликурга. В «Гренделе» изложен сюжетный эпизод из «Беовульфа», англосаксонской эпической поэмы VIII века, с точки зрения ужасного чудовища Гренделя.
Будучи профессиональным исследователем средневековой английской литературы, Гарднер с особенным интересом относился к шедевру англо-саксонской поэзии VIII века, поэме «Беовульф». Роман «Грендель» создан на литературном материале этой поэмы. Автор использует часть сюжета «Беовульфа», излагая события с точки зрения чудовища Гренделя. Хотя внешне Грендель имеет некоторое сходство с человеком, он — не человек. С людьми его роднит внутренний мир личности, речь и стремление с самореализации. В этом смысле его можно рассматривать как некий мифический образ, в котором олицетворяются и материализуются нравственные и духовные проблемы, существенные для каждой человеческой личности.
Книга Джона Гарднера представляет собой серьезное документированное и одновременно увлекательное жизнеописание английского средневекового поэта Джеффри Чосера.Из нее мы узнаем, в чем поэт был традиционен, отдавая дань господствующим этическим, религиозным, философским воззрениям, в чем проявлял самобытность и оригинальность, что сделало его гениальным художником слова.Мир средневековой Англии, в которой жил Чосер, ее люди, культура, традиции и нравы предстают удивительно ярко и ощутимо.Рекомендуется широкому кругу читателей.
Опубликовано в журнале «Иностранная литература» № 7, 1976Из рубрики "Авторы этого номера"...Рассказ «Джон Нэппер плывет по вселенной» взят из сборника «Староиндийская защита» («The King's Indian», 1974).
Проза Джона Гарднера — значительное и своеобразное явление современной американской литературы. Актуальная по своей проблематике, она отличается философской глубиной, тонким психологизмом, остротой социального видения; ей присущи аллегория и гротеск.В сборник, впервые широко представляющий творчество писателя на русском языке, входят произведения разных жанров, созданные в последние годы.Послесловие Г. Злобина.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.
«Долгое эдвардианское лето» – так называли безмятежное время, которое пришло со смертью королевы Виктории и закончилось Первой мировой войной. Для юной Делии, приехавшей из провинции в австралийскую столицу, новая жизнь кажется счастливым сном. Однако большой город коварен: его населяют не только честные трудяги и праздные богачи, но и богемная молодежь, презирающая эдвардианскую добропорядочность. В таком обществе трудно сохранить себя – но всегда ли мы знаем, кем являемся на самом деле?
Этот роман покрывает весь ХХ век. Тут и приключения типичного «совецкого» мальчишки, и секс, и дружба, и любовь, и война: «та» война никуда, оказывается, не ушла, не забылась, не перестала менять нас сегодняшних. Брутальные воспоминания главного героя то и дело сменяются беспощадной рефлексией его «яйцеголового» альтер эго. Встречи с очень разными людьми — эсэсовцем на покое, сотрудником харьковской чрезвычайки, родной сестрой (и прототипом Лолиты?..) Владимира Набокова… История одного, нет, двух, нет, даже трех преступлений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ольга хотела решить финансовые проблемы самым простым способом: отдать свое тело на несколько лет Институту. Огромное вознаграждение с минимумом усилий – о таком мечтали многие. Вежливый доктор обещал, что после пробуждения не останется воспоминаний и здоровье будет в норме. Однако одно воспоминание сохранилось и перевернуло сознание, заставив пожалеть о потраченном времени. И если могущественная организация с легкостью перемелет любую проблему, то простому человеку будет сложно выпутаться из эксперимента, который оказался для него слишком жестоким.
…22 декабря проспект Руставели перекрыла бронетехника. Заправочный пункт устроили у Оперного театра, что подчёркивало драматизм ситуации и напоминало о том, что Грузия поющая страна. Бронемашины выглядели бутафорией к какой-нибудь современной постановке Верди. Казалось, люк переднего танка вот-вот откинется, оттуда вылезет Дон Карлос и запоёт. Танки пыхтели, разбивали асфальт, медленно продвигаясь, брали в кольцо Дом правительства. Над кафе «Воды Лагидзе» билось полотнище с красным крестом…
В настоящий сборник произведений известного турецкого писателя Яшара Кемаля включена повесть «Легенда Горы», написанная по фольклорным мотивам. В истории любви гордого и смелого горца Ахмеда и дочери паши Гульбахар автор иносказательно затрагивает важнейшие проблемы, волнующие сегодня его родину.Несколько рассказов представляют разные стороны таланта Я. Кемаля.
В рассказах известного английского писателя Питера Устинова выведена целая галерея представителей различных слоев общества. В ироничной, подчас переходящей в сарказм манере автор осуждает стяжательство, бездуховность, карьеризм, одержимость маньяков — ревнителей «воинской славы».
В сборник вошли рассказы молодых прозаиков Ганы, написанные в последние двадцать лет, в которых изображено противоречивое, порой полное недостатков африканское общество наших дней.
Йожеф Лендел (1896–1975) — известный венгерский писатель, один из основателей Венгерской коммунистической партии, активный участник пролетарской революции 1919 года.После поражения Венгерской Советской Республики эмигрировал в Австрию, затем в Берлин, в 1930 году переехал в Москву.В 1938 году по ложному обвинению был арестован. Реабилитирован в 1955 году. Пройдя через все ужасы тюремного и лагерного существования, перенеся невзгоды долгих лет ссылки, Йожеф Лендел сохранил неколебимую веру в коммунистические идеалы, любовь к нашей стране и советскому народу.Рассказы сборника переносят читателя на Крайний Север и в сибирскую тайгу, вскрывают разнообразные грани человеческого характера, проявляющиеся в экстремальных условиях.