Искусство проклинать - [92]

— Да что же вы, девочки… — голос у тёти Симы уже плаксивый, но ещё громкий, может быть, в расчёте за Бабу Саню: Вот горячки-то две! Горячки да гордячки! Нельзя же так, родные вы. Тина, ты постарше, перестань. Она от горя такая нервная. Пойми и её тоже… Сестра ведь.

— Тамбовский волк ей сестра. А вам — племянница. Всё, уходите… Рекс, ко мне!

Валюшка стремительно слетает по лестнице, матерясь и перебирая всю мою родню. Тётя Сима идёт следом и бубнит. Потом вспоминает свою роль, и уже снизу говорит мне торжественно, трагическим голосом:

— Ну, что же, Тина… так я всем и скажу. А если мой брат, а твой дядя Вадик станет тебя проклинать, я и заступиться не смогу. Так и уйдёт, с проклятием.

— Видела я вашего дядю Вадика! В гробу, в белых тапочках!

Дока не зря считают блестящим профессионалом. И не потому, что безошибочно диагностирует всё, начиная от детского насморка и кончая старческим склерозом. Он первоклассный психолог, и умеет найти верный тон с кем угодно. Просто не представляю себе людей, которые могли так безжалостно обработать его в Крыму. Вряд ли это было сверхъестественное существо: как раз с Даном у них сразу сложились нормальные отношения. Никто из них не волновался, не отводил глаз, не умолкал без причины. Я не стала жалеть о том, чего уже не будет, и оставила их вдвоём.

Баба Саня мудрила над бумагами у себя в комнате, а Рекс просился гулять. У него появилась странная тяга рваться на улицу и, обязательно, вечером. Видно было, что память о страшных ночных событиях глубоко засела в его памяти: он не уходил далеко и сразу прибегал на зов, но на свежий воздух тянулся больше всего после наступления темноты. Может быть, искал запахи своих мучителей, которые приходили к нему только ночью, может быть, хотел убедиться, что его дом в безопасности, и нам с Бабой Саней ничего не угрожает. К Дану Рекс не ласкался, но и неприязни не выражал, сторонился, не теряя достоинства. Бывают на белом свете собаки умнее многих людей.

Мы гуляли часа полтора, и Рекс вёл себя выше всяких похвал, умеренно-резво, спокойно, но не беспечно. Он обнюхал, и, надо верить, запомнил Васо, немного поиграл с его семилетним Теймурчиком, прислушался к моим интонациям в разговоре с другими соседями, обследовал подъезды, гараж. Команды, которые я знала, Рекс выполнял с бодрой готовностью, и, почти по-человечески, досадливо ворчал, когда запинался на заживающих ногах. Я где-то слышала, что, обычно, собаки принимают улыбку за угрожающий оскал. Рекс принимал мою улыбку с радостным повизгиванием.

Вернулись домой, вполне довольными прогулкой и друг другом, мы занялись собачьим кормом и плошками, а потом Рекс улёгся на свой тюфячок под лестницей, и я поднялась наверх. На столе перед Даном лежал лист бумаги, над которым оба склонились.

— Что это у вас тут, заговорщики? — подходя, поинтересовалась я.

— Старая баня в Заречье. Ещё одно место свиданий нечистой публики — ответил Док.

— Это какая? С бассейном? Она не работает уже лет пять. Я даже не помню, чтобы она работала. Когда я приехала, она была закрыта по причине нерентабельности.

— Да, было такое… Дорого обходилось содержание, её и закрыли. Теперь сделали ремонт. Некая госпожа Вилова арендовала здание под центр нетрадиционной медицины: мануальная терапия, выявление ауры, наличия порчи, а так же травы, грязевые ванны, морские купания. Ну, и прочее, вплоть до гаданий, гороскопов и заговоров.

— И клиенты есть? Часто ходят? — не скрывая своей заинтересованности, я подхожу ближе и, чмокнув Дана в макушку, встаю за его спиной. Док без малейшего усилия над собой и с одобрением наблюдает, как Дан целует мою ладонь, переводит на меня взгляд.

— Ещё как ходят. Несмотря на бешеные цены. Это становится модным. По ночам там работает ещё один салон. Клуб исполнения желаний. От клиентов отбоя нет. Сначала массаж, грязи, потом — купание в настоящей морской воде со сговорчивыми нимфами.

— Ясно. Зойка там в качестве нимфы и побывала.

— Именно так. И так, как пьёт она мало и неохотно, в её памяти остались образы странных клиентов, собирающихся в помещении над бассейном, которые иногда наблюдали сверху за весельем. Девочки, которых туда приглашали, больше не возвращались.

— Откуда у тебя этот план?

— Нашёл среди банной обслуги своего пациента. Он там не на главных ролях, так, старший помощник младшего слесаря… Почти ничего не знает, но кое о чём догадывается. Хорошо знает здание, коммуникации и расписание забав. План он скопировал с документов на случай эвакуации.

— Понятно. Ещё что? — спросила я, разглядывая бумажные листы с чертежами.

— По его словам, госпожа Аста готовит какую-то «генеральную репетицию», а баню закрывают на профилактику. С 19 по 22 апреля.

— Как это называется? Генеральная репетиция? Интересно…

— Да, или ещё, в своём кругу — парадом. Как ты думаешь, что это такое? Ещё мой дружок слышал слово «новь» или «нова», что-то в таком духе.

— Навьё, — подсказал ему Дан. — То же самое, что «подложный». Покойник, умерший не своей смертью — сырьё для нечистой силы.

— Парад навья. Интересно. Надо Бабу Саню позвать. — предлагаю я, перебирая в уме легальные варианты посещения бассейна.