Искусство проклинать - [94]

— Человек шесть, снаружи и в здании. Они могут быть с оружием. Но их в зал не пригласят.

— Бандиты?

— Думаю, что зареченские. Они обычно патрулируют на стоянке, у входа. При необходимости допускаются внутрь, но постоянно там не бывают.

— На параде их тем более не будет. Такие вещи не афишируются. У Хорса и Ко, конечно, есть личная охрана, из посвящённых. А двери-то там какие?

— Вот эта, в зал, полмесяца назад переделана. Она сплошная, из стального листа, закрывается автоматически, от пульта. И в коридоре тоже массивная, но узкая дверца для входа в зал.

— Вернее всего, коридор будет пуст, для изоляции звука — делаю заключение я: Значит, охрана за двумя дверями и опасна она только на улице, со стороны входа. Скверик, в который выйдет Дан с другой стороны. Как мы туда войдём?

— Через подвал котельной. Сзади есть люк для топлива. С тех пор как котёл перевели на газ, им никто не пользуется, там висит обычный амбарный замок. И этой частью двора тоже не пользуются, там всё сплошь затянуто кустарником.

Док медленно ведёт палец по плану: Здесь через забор (один прут будет подпилен заранее), потом в люк, и по подвалу на служебную лестницу, подводящую к галерее. Запасная дверь из зала открывается засовом изнутри, замок на нём кодовый. Комбинация известна. А с галереи в зал — вот этот спуск. Он один, и его мы прикроем, если встанем по обе стороны от кабинета.

— Что это за кабинет?

— Судейская кабина или что-то в этом роде, тридцать пять квадратов, стекло заменили непрозрачным пластиком. Выход только один, на галерею. Мой человек заклинит главную дверь, и в зал с бассейном после нас уже никто не сможет войти. А выйти можно только изнутри, через узкую дверь для эвакуации. Подвал наш парень тоже заклинит, после того, как мы его пройдём.

— Нам нужно оружие, Док — сообщаю я и он задумывается.

— Против мёртвых оно бессильно, я знаю. Для живых есть электрошок и газовый пистолет. Там нельзя стрелять, Тинатин, всюду стекло. Если оно начнёт биться, снаружи услышат шум.

— А если оружие есть у охраны Хорса?

— Нам остаётся только надеяться, что его нет, и это самое слабое наше место.

— Сатанисты предпочитают пользоваться ножом, — подала голос Баба Саня. — Со своими жертвами они обходятся без помощи огнестрельного оружия. Навье забивается ножами, палками, ядом, но не пулей. Иногда натравливают готовую нечисть — тогда в ход идут зубы и когти. Пуля убивает сразу и не даёт времени для заклятий. Стрелять им можно только в подготовленного заранее человека, опоенного.

Я помяла языком едкую горечь во рту, и мысленно помассировала занявшуюся мурашками спину. Никто ничего не сказал. Дан был такой, как всегда. Больше всего мне хотелось обнять его, прижать к моему живому сердцу холодную голову с золотыми волосами, и покричать, но я этого не сделала. Пододвинула к себе план, рассматривая тонкие линии чертежа.

— Значит, будем надеяться. Они уверены в своей безнаказанности и безопасности, и бояться могут только случайных людей, которых не будет. На нас ведь они не рассчитывают. В конце концов, сатанисты тоже не заинтересованы в том, чтобы стрелять в стекло. Им лишний шум ещё больше навредит, чем нам. Теперь определим, что для нас самое главное.

— Навьё, — сразу сказал Дан. — Убрать всё навьё, уничтожить. Его слишком много, чтобы сейчас можно было добраться до Хорса, и оно уже начинает само собой пополняться. На то, что у Хозяина занимает две-три недели, стихийное навьё тратит ночь-другую. И это нужно делать сейчас, пока они послушны ему. Над третьим поколением он уже может потерять контроль.

— А сейчас они послушны?

— Может быть, уже есть отколовшиеся, но их единицы. Основная масса всё равно явится на зов. У них ещё слабые инстинкты самосохранения, а Хозяин учит выживать.

— Ну, вот, это и будет главная цель. Усыпить навьё до первых солнечных лучей и не дать Хорсу их спасти. Оставить его без основной армии, и попытаться проредить главный штаб. Ещё раз повторяю: пленных не берём. Лично о себе могу сказать, что никакой жалости к ним у меня в помине нет, не осталось ни капельки. Я не собираюсь анализировать причины, приведшие личность к катастрофе, и искать пути для её реабилитации. Я хочу крови!

Мне никто ничего не ответил.

Я так неудачно устроена и задумана, что накануне важных дел не могу ни есть, ни спать, ни жить спокойно. Слава Богу, умею, хотя бы, не баламутить окружающих… Сна не было ни в одном глазу. Дан, как всегда, обнимал меня со спины, и, кажется, был спокоен. Я перестала считать баранов, слонов, врагов и обиженных. Просто лежала с закрытыми глазами. Если смогу — высплюсь днём. Для этого нужно всего-навсего очень устать.

— Ты не спишь, Тина.

— Нет, но это ничего. Так бывает… — отвечаю я: Дан, Баба Саня говорит, что у меня Дар. Ты знаешь, какой у меня Дар?

— Конечно — после некоторой заминки отвечает он: Это твои руки.

— Руки? А что с моими руками?

— Они лечат. Рекс уже на ногах, разве ты не заметила? Он бегает и может подниматься по лестнице.

— Почему же я тогда не смогла вылечить своего сына?

— Тогда ты ещё не могла. Тогда ты только снимала боль. Ты сумела продлить его жизнь, и он не мучился угасая.