Искусственный отбор - [151]

В зыбкой голубоватой дымке маячили силуэты высотных зданий. Целый частокол небоскребов в окружении приземистых домов. Многоэтажки казались тенями, призраками на фоне небесной лазури. Некоторые сверкали как хрустальные колонны, верхушки других напоминали изъеденные гнилью пеньки.

До самого города достаточно далеко, километры и километры, но предместье начиналось у подножия холма. Шоссе превратилось в широкую автостраду, от которой разбегались потертые ниточки второстепенных дорог. Пространство заполонили развалины домов вполне провинциального типа. Столбы электропередач и рекламные щиты соседствовали с густыми рощами, слева ржавой нитью вилась железнодорожная колея.

Как и Екатеринбург предместья Оклахома-Сити изумляли неуловимой чужеродностью, смесью красоты и уродства, обилием прямых линий, атмосферой могильного запустения.

А толку? До центра не доберусь, упаду на полпути. Надо отдохнуть.

Открыв флягу, Игорь сделал законные пару глотков. Поперхнулся и закашлялся, но удержал жидкость в себе. Выдавил на язык безвкусную жижу из очередного пакетика, долго и мучительно проталкивал по пищеводу. И едва отбросил упаковку, подметил материализовавшегося за плечом призрака.

С видом скучающего туриста Алекс прошелся по гребню холма, взобрался на капот грузовика и приложил ладонь ко лбу, якобы любуясь пейзажем. Спрыгнул, погрозил кулаком скелету за баранкой – мол, нарушаем, гражданин, нарушаем. А потом раскинул руки в патетическом жесте и изрек:

– Красотищ-ща! Курорт! И загар лучший. Ну что, подкрепился? Тогда на штурм? Я тут местечко знаю, женщины – ах! Слегка анорексичны, в постели пассивны, но… Эй, ты куда?..

Нагло наплевав на вопли фантома, Миронов подошел к ближайшему деревцу. Уселся на крупный булыжник и откинул голову на теплый шершавый ствол. Тень дала отдых обожженной шкурке, гудящие ноги слегка расслабились. Одна незадача – не прошло и секунды, как перед ним из воздуха соткался сердитый брат.

– Опять за свое?

– Сделай одолжение, – миролюбиво попросил изгой, шевельнул пальцами. – Немного сдвинься… да-да, шаг в сторону. Ты прав. И, верно, вид хорош.

Около минуты старший смотрел на измученного законника, и совсем как живой беззвучно открывал и закрывал рот не в силах найти слова. Затем скривился и глянул исподлобья.

– Ты должен идти.

– Дай отдохнуть, а. Мне тут нравится. Красиво, воздух свежий.

– Пыль радиоактивная, – угрюмо подхватил фантом. – И вообще нахрена ты сюда рвался, если теперь сложил лапки и приготовился стать собачьим кормом?

– Идиот потому что, – пожал плечами бывший агент. – Да и не рвался я. Не повезло.

– Обстоятельства, – понимающе покивал Алекс. – А я думал, действительно пошел правду добывать. Безопасникам по репе врезать, Странников разоблачить.

– ПСБ и так получили по шее. Странники… да что гадать? Просто глубоко законспирированная научная группа.

– М-да? Вдруг все-таки Чужие? Слишком уж многое объясняет эта версия. И… эй, а за меня отомстить?

– Пусть будут пришельцы, – хмыкнул Игорь. – А ты мертвый, тебе все равно.

Закрыв один глаз, вторым он посмотрел на брата и скорчил кислую мину. Попытался разобраться в причинах своего иррационально упрямства, но мешала головная боль, мешала слабость, скользкие шепотки в ушах.

Почему я так не хочу идти? Ведь вчера рвался за горизонт.

– Ладно, – со вздохом признал старший. – Я мертвый. Но если ты не будешь двигаться, то станешь таким же.

Миронов не ответил. До него дошел абсурд ситуации: он торчит в радиоактивной пустыне и разговаривает разговоры с плодом собственного воображения.

Поменяв позу, чтобы твердый сучок не давил на царапины, расслабился и немного прикрыл веки. Рядом раздалось громкое и чертовски злобное сопение. Задумчивая тишина, и снова голос призрака с отвратительными мелодраматическими интонациями:

– Что ж… я старался. Правда, старался вытащить твою задницу…

– Сгинь, – попросил бывший агент. Он дико устал, страдал и жаждал одного – покоя.

И о чудо, фантом послушался, исчез. Даже крестить не пришлось. На секунду Игорь засомневался – подгонял с утра и тут сдался? Не слишком ли просто? Но потом слабость накатила с удвоенной силой, и он решил немного подремать, а подумать позже. Прикрыл веки и погрузился в сон.

Точнее в Кошмар, в котором оказался посреди бескрайней антрацитовой пустыни.

Куда ни кинь – повсюду застывшее в вечности черное как смоль море песков и камней, серое небо и аспидный глаз гигантского, на полнеба, солнца. Ни воды. Ни деревьев. Ни скал. Ни теней. Только зной и тучи белых мух, атаковавшие его с угрожающим жужжанием.

Насекомые ползли по одежде, жалили в шею, ладони и спину, настойчиво лезли в рот нос и уши, заползали под веки. Кусали, рвали плоть острыми лапками, пытаясь втиснуться глубже.

Он бежал. Он кричал. От боли в обгоревшем теле. От омерзения. От ощущения того, что мелкие твари копошатся в мозгу. От бессилия, ибо с мухами нечем было сражаться. Хлопал по щекам, бил по лицу, давил десятками и сотнями, но вместо погибших налетали другие.

А потом страх сменился испепеляющим бешенством. Он остановился и взвыл, вложив в голос всю свою волю и ненависть:

– Прочь! Убирайтесь!