Искусственный интеллект - [176]

Таким образом, если семиотически интерпретировать диалог культур, то он реализуется, по удачному обозначению Лотмана, внутри «семиосферы как особого семиотического пространства, включающего в себя не только сумму отдельных языков, но и социокультурное поле их функционирования. Любой отдельный язык оказывается погруженным в некоторое семиотическое пространство, и только в силу взаимодействия с этим пространством он способен функционировать... Семиосфера - и результат, и условие развития культуры». Поэтому диалог культур - это смысловая адаптация их друг к другу.

Современное состояние культуры фиксирует стадию ее перехода от локального уровня к интеграционному. Глубина происходящих в культуре изменений побуждает рассматривать данный процесс как кризис культуры, означающий сегодня ситуацию резкого изменения коммуникационного пространства, все более разрывающего границы между культурами и, вместе с тем, создающего предпосылки (новые культурообразующие компоненты), которые могут обеспечить связь культуры в единую систему.

В условиях развития информационного общества возрастает объективная возможность интеграции культуры. Вместе с тем, новое формирующееся информационное пространство навязывает нам диалог, основанный не на различии культур, а на схожести, что существенно меняет характер диалога. Если раньше в его основе лежал смысл культуры, а расшифровка этого смысла выступала для другой культуры средством адаптации, то сегодня система коммуникации диктует собственные правила диалога между культурами. Мир начинает говорить на языке господствующих в нем стран. В результате расширяется поле «псевдокультурного» общения, диалог в котором осуществляется в пределах наиболее доступных, совпадающих или почти совпадающих смысловых структур, являющихся наименее содержательной частью культуры. В данном коммуникационном поле господствуют общие стереотипы, оценки, нормы поведения, наиболее общедоступные и простые компоненты культуры. Это удобно, в определенном смысле, но вместе с тем лишает диалог важнейшего смысла и содержания. Он перестает играть роль фактора, способствующего взаимообогащению культур и обеспечению процессов их самоидентификации (своя культура познается через иную). Мы можем понять любого человека в любой точке Земли, но лишь на уровне совпадения или даже тождественности смыслов. Это общение без насыщения смыслами, по существу, общение со своим зеркальным отображением по заданным стереотипам коммуникации.

В новых условиях происходит разрушение старых систем ценностей и традиций, господствовавших несколько столетий, а возникновение новых происходит такими быстрыми темпами, что человек не успевает, как это было ранее, адаптироваться к изменениям, соотнести новые ценности и предыдущие. В результате ценности начинают просто потребляться. На семантическом уровне данный процесс проявляется, например, как быстрое «наполнение» языка новыми словами и оборотами, понятными молодым людям, но уже не доступными людям даже среднего поколения.

Второй смысл, которое я вкладываю в понятие «кризис» культуры, фиксирует резкое увеличение скорости разрушения старых ценностей, сжатие временных рамок этого процесса, что не позволяет новым стволам и знакам адаптироваться к традиционной знаковой системе ценностей.

Действительно, с одной стороны, происходит резкое увеличение образований, претендующих на статус культурных, а с другой - их адаптация к старым ценностным системам происходит как бы в более сжатых временных рамках. Порой это уже можно наблюдать в период жизни одного человека или даже еще быстрее. В результате происходит разрушение старых систем ценностей и традиций, разрушение целостной знаковой системы культуры, которая господствовала на протяжении столетий. Символы и образы старой культуры исчезают или меняют свой смысл и значение. Новые ценности настолько расходятся с традиционными, что их культурообразующий смысл остается не всегда ясным и открытым для человека. Число людей, воспринимающих культурные новообразования, возрастает, но это восприятие лишается той утонченности и глубины, той степени подготовки, которой оно требовало ранее.

Изменение средств коммуникации нарушило естественный баланс между высокой и низовой культурой, существовавший в традиционной культуре. В результате низовая культура стала выступать как превращенная форма официальной культуры. «Низовая», массовая культура начинает доминировать, в каком-то смысле, по крайней мере, временно, подавляя «высокую». Это третье значение, которое я вкладываю в понятие «кризис культуры».

Современная массовая культура, представляющая собой, по сути, типичную «низовую» культуру, все более приобретает черты шоу, для которого характерно не индивидуальное творческое участие, а участие само по себе без передачи какого-либо смысла. Возникает вопрос, насколько данная ситуация уникальна и типична для нашего времени? Существовали ли в рамках локальной культуры похожие явления? Безусловно, да. Это карнавалы. Но различие состоит в том, что в современном обществе такие карнавалы становятся образом жизни многих, карнавал длится не неделю, не месяц, а практически постоянно. Образцы «низовой», массовой культуры начинают доминировать, господствовать в культуре. Возникает своеобразная поп-культура.