Искусная в любви - [51]

«Это был торопливый ответ, слишком торопливый», – констатировал он.

– Впрочем, одиночество бывает бальзамом для души, – заметила Виола, – особенно когда предстоит сделать выбор. Но есть худшее горе, чем одиночество.

– Какое же?

– Самое неприятное в одиночестве, – сказала Виола, – это то, что ты остаешься наедине с самим собой. Но в то же время это самое лучшее, что в нем есть, все зависит от характера. Если вы сильны духом, самопознание – это лучшее из того, что вы можете обрести.

– А вы сильная? – Его голос был тихим и мягким, во всяком случае, ей так казалось.

– Да.

– А что вы узнали о себе?

– Что я очень стойкая.

Карета покачнулась на своих упругих рессорах и остановилась. Дверь открылась почти сразу – кучер лорда Фердинанда опустил лесенку.

Мистер Джарви ждал их в холле и, приняв ее накидку и плащ со шляпой лорда Фердинанда, тут же исчез.

– Зайдемте в библиотеку и выпьем что-нибудь, – предложил Фердинанд.

Итак, она могла бы достичь своей цели уже сегодня, если бы пожелала этого. Они бы выпили, побеседовали, а затем он проводил бы ее наверх. Виола замедлила бы шаги возле двери его комнаты и поблагодарила за то, что он привез ее домой. Она как бы случайно покачнется и коснется его, и он начнет целовать ее, прежде чем осознает, что находится в опасности. Через час все было бы кончено. Виола почувствовала горечь непролитых слез в горле и покачала головой.

– Я устала, – сказала она. – Спасибо, что привезли меня домой. Спокойной ночи!

Она не качнулась в его сторону и не предложила ему руки. Но та уже была в его руках, и он подносил ее к своим губам, а его глаза рассматривали ее, и легкая улыбка смягчала их черноту.

– Благодарю вас за танец, – сказал он, – но я навсегда запомню вас такой, какой вы были в тот майский вечер.

Виола вырвала руку и убежала, даже не взяв с собой свечу со столика в холле. Она сделала это нарочно? Побудила его поцеловать ее руку и не сводить с нее глаз, и тихо говорить, что всегда будет вспоминать ее? Ведь именно этого она и хотела добиться. Но ведь она ничего не сделала для этого. Она просто была сама собой.

Или она вообразила себя Виолой Торнхилл, которая намеревалась притупить его бдительность настолько, что он и не осознает, когда окажется с ней в постели, что он проигрывает пари Лилиан Тэлбот?

Виола уже не различала, кем была на самом деле. – Виолой или Лилиан Тэлбот, куртизанкой.

Она боялась, страшилась оказаться с ним в постели, по чувствовать, как он проникает в ее лоно, пока она доставляет ему столь продолжительное и острое наслаждение, что он никогда не почувствует себя обманутым. Как могла Виола Торнхилл спрятаться так глубоко в личности Лилиан Тэлбот, чтобы позволить этому произойти?

Виола Торнхилл – подлинная Виола – мечтала слиться с ним в любовном порыве. Никогда раньше ей не приходилось этого испытывать, и она не могла вообразить, как это бывает в жизни. Физическое соединение мужчины и женщины представлялось ей отвратительным, унизительным актом. Но мечты, как она только что обнаружила, все еще не умерли в ней. Ее мечты вились вокруг его личности в направлении, не имевшем ничего общего с пари.

Что ей следует сделать, думала Виола, пока летела в темноте по коридору, это вернуться в библиотеку и сообщить ему, что их пари отменяется и она завтра же покинет «Сосновый бор». Но она продолжала свой путь, пока не оказалась в своей комнате с плотно закрытой дверью между ней и искушением в виде лорда Фердинанда Дадли.

Глава 13

Следующие два дня Виола была поглощена привычными делами, но ее разум и чувства пребывали в смятении.

Иногда ей на ум приходила мысль поехать куда угодно, кроме Лондона, и найти там себе работу. Но тогда ее семье и Ханне придется самим заботиться о себе. И почему вся ответственность за близких падала именно на нее? Однако мысль о том, что она перестанет помогать семье, вызывала у нее чувство вины.

Виола могла вновь обрести «Сосновый бор», выиграв пари, и тогда жизнь вернулась бы в нормальное русло. Но мысль соблазнить лорда Фердинанда была ей невыносима – ее тошнило от нее и наполняло отвращением к самой себе. Он был порядочным человеком.

Однако не только деньги были связаны с поместьем «Сосновый бор». Это был ее дом, ее наследство, и Виола просто не могла расстаться с ним.

На третье утро после вечера с танцами, когда оставалось всего два дня до того момента, когда она или выиграет пари, или покинет «Сосновый бор», положение серьезно осложнилось еще одним письмом от Клер. Оно лежало на письменном столе в библиотеке, когда Виола вернулась домой после утренней прогулки. Она торопливо взяла его в руки и отправилась в сад. Виола присела на одну из скамеек вокруг фонтана, предварительно убедившись, что сиденье было сухим. Вчера весь день шел дождь, хотя сегодня вновь светило солнце.

Клер сообщала, что у них все в порядке. Она каждый день работает для дяди. Больше всего ей нравится прислуживать в комнате, где подавали кофе и где она встречалась и разговаривала с путешественниками и местными завсегдатаями. Особенно зачастил в гостиницу один джентльмен.

Он был очень приятным в обхождении, всегда благодарил ее за любезное обслуживание и давал щедрые чаевые. Сначала она не узнала его, так как не видела много лет, но он был знаком с мамой и дядюшкой Уэсли.