Искусительница - [62]

Тайнан сел на кровать:

— Я не надену это.

— Ты скорее умрешь, чем наденешь это? — удивленно воскликнула Рыжик.

— Одетый в свои сапоги и брюки. Что, если меня похоронят в этом?

Рыжик закатила глаза к потолку:

— Из всех глупостей, которые я когда-либо слышала, эта самая худшая. Послушай, Тай, золотко, как ты собираешься спасти эту девушку, если будешь мертв? А ты таковым будешь, если выйдешь отсюда в своей собственной одежде. В этом же ты сможешь выйти через переднюю дверь. Все будут настолько ослеплены блеском бриллиантов и серебра, что даже не посмотрят на твое лицо. А ты еще не видел всего: здесь есть белые сапоги, серебряные револьверы с белыми рукоятками и даже серебряные пули.

Тай сидел на кровати, сжав зубы.

— Ты дождешься, что тебя убьют здесь, и я прослежу за тем, чтобы тебя в этом похоронили, — сказала Рыжик. Тай покачал головой:

— Надеюсь, Матисон оценит то, через что мне пришлось пройти, чтобы вернуть ему дочь.

— Давай пошевеливайся. Нам еще надо заняться тобой, чтобы этот туалет был тебе впору. Час спустя Тайнан стоял, окруженный хихикающими женщинами. Эшер сидел на стуле, держа на коленях Алису, и курил толстую сигару.

— Он вам очень идет, Тайнан, — сказал Эшер. — Действительно, очень идет.

Рыжик удержала руку Тайнана, потянувшуюся к револьверу, а сама продолжила осматривать его волосы, которые были густо присыпаны тальком. Женщины напихали подушки в щегольский костюм мертвого шоумена, чтобы это объемистое одеяние не болталось на Тае. Теперь у него был большой живот, который нависал над ремнем с серебряной пряжкой, и они пристроили брюки так, что они низко свисали, а ширинка болталась почти у колен.

— Так жалко скрывать это. — Леора провела рукой по его ягодицам.

— Итак, — сказала Рыжик, — ты выглядишь подходяще, но тебе нужно прийти в соответствующее настроение. Этот человек вошел сюда, беспрерывно паля из пистолетов. Тебе следует выйти так же.

— Мне нравится видеть тебя палящим из всех пистолетов, — сказала Леора Тайнану на ухо.

— У него сейчас нет на это времени, — сказала Рыжик. — Вы готовы, мистер Прескотт?

— В любое время.

— Тогда вы можете помочь ему выйти, потому что, Тай, ты слишком пьян, чтобы выйти самостоятельно. Ты согласен?

Тай молча кивнул.

— Лошадь готова? — спросила Рыжик.

— Какая лошадь? — удивился Тайнан.

— Вы узнаете ее, как только увидите, засмеялся Эшер. — Поверьте мне, сразу узнаете. Рыжик крепко сжала руку Тайнана:

— Золотко, я хочу увидеть тебя снова, а это единственный способ сделать это. Теперь поцелуй меня и иди.

Тай обнял ее, поцеловал в щеку и вышел из комнаты, стуча по деревянному полу длинными, богато украшенными шпорами. На верху лестницы он остановился, достал оба пистолета и выстрелил в потолок. В следующую минуту он уже спускался по лестнице, а женщины повисли на его руках.

— Я хитрее змеи и в два раза быстрее, — заорал он, качнулся вперед, затем схватил одну из женщин и поцеловал ее, одновременно стреляя в потолок и в сторону стола, за которым сидело несколько мужчин. Он пробил два стакана с пивом и чуть не попал в громадного ковбоя.

Ковбой вскочил и направился к Тайнану, но Эшер загородил ему дорогу.

— Он напился, — сказал Эшер. — Это случайность.

— Тебе лучше вывести его отсюда, — прорычал мужчина, продолжая стоять и сжимать рукой револьвер.

— Я сильный, как медведь, и зоркий, как ястреб! — закричал Тай.

— Давай, ястреб, пойдем-ка отсюда, — сказал Эшер, подталкивая Тая к двери.

— Я могу перескакать, перестрелять, пере… Эшер увидел, что Тай снова нацелил свой пистолет на стол, за которым сидели ковбои — возможно, люди Дайсана, — ударил по руке Тая снизу так, что пуля попала в картину, висевшую над стойкой, и проделала дыру в пышных ягодицах голой женщины, нарисованной на холсте.

— Я высок, как ель, и уродлив, как мул, но девочки любят меня больше всех, потому что я такой же большой и тяжелый, как корабельное бревно, — кричал Тай, пока Эшер выталкивал его из салуна.

— Садитесь на эту проклятую лошадь, — сказал Прескотт, — пока нас не убили из-за вас.

Перед ними стоял белоснежный жеребец с розовыми глазами, а на нем было седло из белой кожи. Без малейшего колебания Тай прыгнул в седло, обмотал поводья вокруг луки седла, а затем выхватил из бокового отделения ружье. Пустив лошадь галопом к северному выезду из города, стоя в стременах, с развевающейся бахромой. Тай начал стрелять по крышам домов. Некоторые из мужчин, которые там прятались, встали, чтобы посмотреть, что происходит, и его пули пролетали всего в нескольких дюймах от них.

Эшер, который скакал на лошади следом за Тайнаном, был уверен, что его лицо такого же белого цвета, как кожаный костюм Тая, но, похоже, мужчины на крышах считали, что им посчастливилось увидеть бесплатное представление, и пара из них даже выстрелила из своих ружей в знак одобрения.

Эшер спокойно вздохнул только тогда, когда они оказались в нескольких милях от города, но неожиданно Тайнан исчез за деревьями. Когда Эшер догнал его, он с остервенением что-то искал в седельных сумках.

— В чем дело? — спросил Эшер, слезая с лошади.

— Я надеялся, что здесь есть какая-нибудь другая одежда. Черт! Рыжик ничего мне не дала.