Искушение - [74]

– Ты не просто игрок, тебе еще и везет. Сохраню на счастье одну монетку из твоего выигрыша. Ты тоже сохрани, – Габриель нежно поцеловал ее. Теплая монета скользнула в вырез платья и упала в ложбинку на груди.

– А куда мы денем остальные?

Габриель взял ее за руку и повел назад к китайскому храму. Над медным подносом, стоящим на нижней ступеньке, горел фонарик. Поднос был почти полон монет. Габриель положил деньги на самую середину подноса.

– Эти золотые и серебряные монеты сделаны из китайской бумаги. Когда на следующей церемонии их сожгут, монахи найдут наши монетки среди пепла. Они поймут, что у нас есть заветное желание, и помолятся за нас. Загадай желание, cara, и оно обязательно сбудется.

Дженни кивнула, посмотрела на небо и закрыла глаза, загадывая. Черные глаза Габриеля с любовью смотрели на прекрасное лицо, освещенное фонариком. На нежные щеки падала тень от длинных ресниц.

– Ты загадал, Габриель?

– О да, cara, – он улыбнулся. – Загадал.

– Какое удивительное и чудесное место, Габриель.

– Это ты чудесна, Дженни.

На Мотт-стрит люди толпились перед яркими золочеными листочками и полосками бумаги, приколотыми к стене деревянного дома.

– Они читают стенную газету. Здесь новости из Китая, сообщения о работе или, короче, обо всем.

– Как хорошо, Габриель, правда? Я ничего не знаю о доме с тех пор, как уехала из Швеции. Но когда я приеду в Айову… – Она замолчала, внезапно услышав незнакомые тоскливые звуки китайской флейты. – Здесь все так странно и таинственно. – Она придвинулась поближе к Габриелю.

– Вы, действительно, хотите навсегда покинуть этот волшебный город, герцогиня? Ты на самом деле хочешь оставить меня, милая Дженни? – сомневаясь и надеясь, с отчаянием в голосе спросил Габриель. Обнадеженный ее молчанием, он крепко обнял ее за талию.

Дженни точно знала, что она может ответить ему, – то, что говорила уже много раз. Она понимала, что должна сказать ему. Она не в силах сделать это. На ее чувствительное сердце действовал его глубокий голос, нежное объятие его руки, тревожные черные глаза, широкие плечи, грациозная легкая походка, улыбка, полная желания. Ни сильный теплый летний ветер, ни молнии, сверкавшие над многоквартирными домами и деревянными двухэтажными домиками китайцев, не смогли успокоить сердце, бившееся от волнения. В этом экзотическом месте после прекрасного вечера и вальса в его объятиях, все ее планы на будущее показались пустыми, скучными и бессмысленными без Габриеля Агнелли. Сегодня она ни в чем не была уверена. Потому не сказала ему «нет», но и не произнесла «да».

Габриель чувствовал, что скоро она согласится выйти за него замуж. Он молча торжествовал, не желая рассердить и вызвать ее сопротивление. Не понимая, отчего она счастлива, Дженни приписала свое настроение погоде, красивой одежде, балу у Уортонов, странному, но удивительному китайскому кварталу, исходившему от Габриеля желанию.

Она еще не осознавала, что решила стать его женой.

– Сколько нам еще идти? – спросила она.

– До конца дней… Я хотел сказать – до конца квартала. Мы успеем до дождя.

– Я не спешу. Мне нравится заглядывать в эти удивительные магазинчики.

Он ничего не ответил. Она взглянула на него с недоумением.

– Габриель, ты меня слышишь? – Он действительно не слышал ее, что-то привлекло его внимание.

– Что? Да, да, cara. – Вытянув шею, он пытался что-то рассмотреть впереди. «Высматривает Джоко», – решила Дженни.

– Я не растаю под дождем?

– Конечно, cara.

Он чуть не провел ее мимо открытой двери в тускло освещенный магазин. Она дернула его за руку. Габриель остановился.

Связки изящных тоненьких палочек, бумажные веера, яркие воздушные змеи, деревянные флейты и многие другие интересные вещи красовались в окне. Второй раз за этот вечер она встретила тревожный и дерзкий взгляд юноши в черной рубашке, ее партнера по игре в фэн-тэн.

Габриель ничего не заметил, торопя Дженни.

– Габриель, что это за маленькие пакетики с палочками? Я вижу их повсюду. – На тротуар упали первые крупные капли дождя, и они пошли быстрее. Вокруг слышался торопливый топот ног – люди спешили укрыться от дождя.

– Наверное, пахучие палочки – фимиам. Я куплю тебе позже. Идем быстрее, Дженни.

– Габриель, я хочу сказать тебе… Я думаю, что люблю тебя. Поцелуй меня, пожалуйста.

– Потом, Дженни, потом… Ты думаешь, что любишь меня? – от неожиданности он даже остановился. Он смотрел на нее смеющимися глазами, но его рука еще крепче обняла ее талию. Габриель быстро завел ее под арку подальше от сутолоки на улице и от дождя.

– Повтори, – потребовал он, взяв в ладони ее сияющее лицо. – Ты меня любишь?

– Может быть… Нет, нет, действительно, люблю, – ее смех зазвенел, как серебряный колокольчик, когда руки Габриеля с притворной угрозой скользнули ей на шею. – Я думаю, что действительно люблю тебя, Габриель Агнелли. По-настоящему. – Ее голос стал низким и хриплым.

– Скажи мне это еще раз, cara, – его красивое лицо приблизилось к ней, его темные глаза больше не смеялись, в них светилась нежность.

– Габриель, я люблю тебя.

При свете молнии он увидел в ее глубоких, синих, словно скандинавское небо, глазах любовь.