Искушение - [6]

– Эта леди – самая высокая в Нью-Йорке. Триста пять футов[4] от земли до кончика факела, – сообщил он девушке. Габриель, натянув кепи на лоб, чтобы солнце не било в глаза, внимательно рассматривал статую. Не впервые он любовался изящными складками ее платья, безмятежными глазами, устремленными, как он полагал, в будущее. В знак уважения к мисс Либерти он стащил кепи с головы.

– Когда-то остров Бадлоуз, на котором стоит статуя, был населен обычными фермерами, – продолжал свой рассказ Джоко. – Затем здесь построили чумные бараки. Потом на острове была военная тюрьма. И, в конце концов, городская свалка. Теперь здесь живет Свобода. Да, мои старенькие родители, да хранит их Бог, плакали бы от счастья, будь они рядом со мной. Горько было покидать их. Я ведь младший сын и всегда жил с ними.

– Джоко, неужели ради Америки вы оставили стариков совсем одних? – удивилась Дженни. Флинн нетерпеливо переступал с ноги на ногу. – Наверное, трудно решиться на такой шаг?

– Ну, признаюсь честно, выбора у меня не было. Мне нужно было покинуть Ирландию как можно быстрее. Поэтому я не мог ждать, скрываясь среди кровожадных англичан, отплытия парохода из Ливерпуля. Решил уехать в Бремен. Суда в Америку оттуда уходят дважды в неделю, а из Ливерпуля только два раза в месяц.

– В Нью-Йорке ирландских фениев[5] не меньше, чем в Дублине.

– Они помогают своим, – объяснил Габриель.

– Меня ложно обвинили, приятель! Я несчастный учитель без гроша в кармане, а не вор или убийца. А что, Америка действительно земля обетованная? Не мы ли, Флинны, были всегда бедняками? И разве я не хочу разбогатеть и устроить своим родителям спокойную, обеспеченную жизнь? – заявил Джоко, уверенный, что, вне всякого сомнения, это ясно всем.

– Почему вы на самом деле здесь… почти в Америке? Потому что вы спасаете свою жизнь или потому что любите деньги, или?.. – Дженни вопросительно смотрела на него.

– Я обожаю деньги. Разве это предосудительно, хотел бы я знать? – рассвирепел он от возмущения, словно его обвинили в совершении преступления. – Будто Габриель Агнелли и вы сами, Дженни, не за этим пожаловали сюда?

– У меня много причин, чтобы ехать в Америку, Джоко Флинн. Но поймите, пожалуйста, я никогда не чувствовала себя бедной. Для собственного удовольствия я никогда бы не пожелала того, что мне недоступно. Но ради Ингри, будущего моих мамы, папы и своего собственного я хочу взять из этого мира все хорошее. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы создать для малышки спокойную, счастливую жизнь, – решительно сказала Дженни, и Габриель не усомнился в ее словах. – Как и вы, Джоко, я оставила свой дом, чтобы в новом мире пойти своим путем, а не затем, чтобы разбогатеть. Хочу начать жизнь сначала, поступать по-другому… лучше, вычеркнуть из памяти… ошибки прошлого. Да, иногда я бывала голодна. И вот я здесь, чтобы заработать на пропитание себе и своим детям. Хочу, чтобы они росли крепкими, здоровыми, высокими, как цветы под теплым весенним дождем и ласковым солнышком. Чтобы они стали теми, кем захотят.

Ласковый взгляд Габриеля волновал Дженни. Она боялась встретиться с ним глазами.

– Сколько еще детей вы хотите иметь, сеньорина? – он улыбнулся насмешливой белозубой улыбкой.

«Какая развратная усмешка!» – раздражаясь, подумала Дженни.

– Несколько, – коротко ответила она.

– И каким должен быть их отец?

– Не… банкиром или чиновником, или… или обманщиком-дипломатом… Мужчиной, который добился успеха своим трудом… из хорошей работящей семьи, – ответила она с горячностью. – Я выйду замуж за того, кто умеет хорошо работать не головой, а руками… с добрым сердцем. Вполне возможно, когда я приеду в Маленькую Швецию в штате Айова, то выйду замуж за фермера.

– А как насчет небольшого наследства? – внимательно глядя на нее, спросил Габриель.

– Не люблю людей, потакающих своим желаниям, грабителей, что смотрят свысока… на простых людей. Они считают, что могут купить все, что хотят… а если не могут купить, берут силой или обманом.

– Отец Ингри такой человек? – Габриель спросил так тихо, что только Дженни могла расслышать его.

Она кивнула виновато и искренне.

– Буду искать человека в своем вкусе.

– В каждом слое общества есть хорошие люди и подонки, Дженни.

– Как тонко подмечено, мистер Ангел, – она и так рассказала о своем прошлом больше, чем собиралась. Девушка повернулась к Габриелю спиной, явно игнорируя его.

– Больше всего мне хотелось попасть в Америку, чтобы жить в свободной стране, – обратилась она к Джоко. – Ингри, посмотри, мисс Либерти приветствует тебя, – она указала девочке, сидящей у нее на руках, на статую Свободы.

– В Америке множество разновидностей свободы. Надеюсь, ты здесь найдешь свою, Дженни.

Она не удержалась, снова повернулась к нему. В холодных глубоких синих глазах застыл вопрос.

– А ты, Габриель Ангел? Зачем ты едешь в Америку? За богатством, славой, свободой или, возможно… любовью? – спросила она.

Агнелли опирался локтями о поручни, держа кепи в руке. Дженни смотрела на сильные руки, которые недавно нежно ласкали ее тело. Ветер трепал длинные черные волосы Габриеля, отбрасывая их со лба. Сейчас он напоминал ей ястреба, готового расправить крылья перед полетом.