Искушение леди - [96]

– Она опозорила всех нас! – закудахтала баронесса Алодия. – В качестве главы здешней общины я должна следить за соблюдением приличий. – Она вперила гневный взгляд в Генри. – Миссис Персиваль сбежала с мужчиной, и о ней ничего не было слышно до сегодняшнего дня. Какое оправдание для нее ты можешь предложить.

Дебора затаила дыхание. Она не станет лгать. Если ей зададут прямой вопрос, она скажет правду.

Но Генри ничего не стал спрашивать. Вместо этого он заявил:

– Она стала членом моей семьи. Это наше личное дело.

Ответом ему была мертвая тишина. А потом вдруг несколько человек зааплодировали. Даже миссис Лутон кивнула головой в знак одобрения. Матроны, до сего момента безоговорочно поддерживавшие баронессу Алодию, уже не выглядели самодовольными и самоуверенными. Да и самой старухе пришлось несколько поумерить свое благородное негодование.

– Очень хорошо! – злобно прошипела она. – Тогда твой дом переходит под твою полную ответственность. Отныне ты сам отвечаешь за него, Генри. Но мы поговорим об этом позже. Намного позже.

Баронесса развернулась на каблуках и вознамерилась величественно удалиться, оставив за собой последнее слово. К несчастью, ее торжественному уходу с поля битвы помешали зрители, столпившиеся в проходе. Она грозно фыркнула, и они бросились в разные стороны. Старуха вышла из лавки. Миссис Хемминг с собачонкой на руках привычно пристроилась позади… а вот почтенные матроны не последовали за ней. Вместо этого они предпочли остаться, усиленно делая вид, что не имеют никакого отношения ни к баронессе, ни к выдвинутым ею обвинениям.

Собравшиеся молча смотрели, как баронесса решительно шагает к своему экипажу. После того как она укатила из городка, кто-то из мужчин, обращаясь к Генри, заметил:

– Ты еще пожалеешь об этом.

– Нет, я уверена, ничего плохого не случится! – воскликнула Рейчел. Она обернулась к мужу. – Меня не страшат ее угрозы. У нас своя жизнь. Генри, я так горжусь тобой! Ее уже давно следовало поставить на место. Ты был просто великолепен.

Последовал новый взрыв аплодисментов. Несколько мужчин предложили угостить Генри стаканчиком, если он соблаговолит заглянуть с ними в бар. Все вышли на улицу.

Генри широко улыбался, наслаждаясь популярностью. Прежде Дебора замечала, что остальные мужчины избегали и сторонились его.

– Если бы я знал, что стану знаменитостью, – признался Генри, – то воспротивился бы воле тетки давным-давно.

– Ты еще не знаменитость, – поправил его мельник, – но уже не марионетка. Ты становишься мужчиной, Генри.

Рейчел поймала взгляд супруга.

– Я же говорила тебе!

Между мужем и женой протянулась какая-то ниточка, проскочила искра. Дебора ощутила укол ревности.

Генри взял Дебору под руку и негромко, так, чтобы его никто не услышал, сказал:

– Хотя я ожидаю, что ты объяснишь мне свои поступки.

– Я расскажу все, что ты захочешь знать, – пообещала она, хотя и не знала точно, сколько правды сможет ему открыть.

Последующие разговоры были прерваны восторженными воплями одного из сорванцов викария Эймса, который сломя голову несся посередине улицы. Прежде чем он успел объяснить, чем вызвано такое поведение, в деревню галопом влетел всадник. Это был Тони.

Увидев небольшую толпу, он натянул поводья и поднял коня на дыбы, так что несколько мгновений собравшиеся в немом восторге взирали на него. Чистокровный жеребец фыркал и горячился, глаза его горели яростным огнем, он злобно грыз удила. В каждом его движении, в каждой линии благородной стати чувствовалась порода.

Тони в седле являл собой поистине великолепное зрелище. Он был без шляпы, но его аристократическое происхождение ни у кого не вызвало ни малейших сомнений. Он выглядел непозволительно красиво. Мужчина просто не имеет права быть таким привлекательным!

Его взгляд безошибочно нашел Дебору.

– Я не могу жить без тебя. – Он признался ей в любви прямо здесь, на площади, на глазах у жителей Айлэма, членов ее семьи и друзей, знакомых и соседей. – Поедем со мной, Деб, – просто сказал он. – Выходи за меня замуж.

Глаза Рейчел от изумления готовы были полезть на лоб, а многие женщины удивленно обмахивались ладонями, как веером. Даже мужчины выглядели потрясенными.

За исключением Генри. Он храбро шагнул вперед.

– Кто вы такой, сэр, что просите мою свояченицу уехать с вами?

– Я граф Бернелл, – ответил Тони, и в голосе его зазвенела нескрываемая гордость.

Одна из матрон восторженно выдохнула:

– Настоящий граф?

Она едва не упала в обморок, а другие принялись кланяться и прихорашиваться.

У Генри – да благословит его Господь! – достало смелости и самообладания поинтересоваться:

– Что заставляет вас думать, что она согласится?

– Вы хотите сказать, что она не вправе так поступить? – оскорбленным тоном поинтересовался Тони.

– Я всего лишь хочу сказать, что она должна сама сделать выбор, милорд.

Тони посмотрел Деборе прямо в глаза.

– Чего ты хочешь, любовь моя? Я предлагаю тебе все, что у меня есть.

Но Дебора не спешила бросаться ему на шею.

– А как же быть с разногласиями, которые возникли между нами, милорд?

Как ты намерен поступить с леди Амелией?

– На полпути в Дерби я сделал открытие, – ответил он, – в существование которого не верил вплоть до того момента, когда действительно потерял тебя.