Искушение архангела Гройса - [91]
– Лукашенко ж не из власти пришел в президенты, Лукашенко пришел от оппозиции. Но у нас оппозиция была: Лукашенко, Шушкевич, Позняк, ну всё. И Вячеслав Францевич Кебич от действующей власти. Вот четыре основные были. Я случайно в этой компании оказался, абсолютно случайно. Кто за меня голосовать, думаю, будет – сорока лет не было. Но мы, маленькая группа людей, ввязались в эту драку. И народ это увидел.
– До сих пор видим, – сказала Илана. – Глаза бы мои на тебя не смотрели.
Президент, как и я, не обратил на мою супругу внимания и продолжил:
– Так Лукашенко пришел к власти. Но не из националистической, профашистской какой-то там, не радикальной оппозиции, а нормальной оппозиции, которая критиковала и что-то предлагала. И мне удалось победить тогда. В первом туре фальсифицировали выборы, я теперь это знаю. Но я спокойно к этому отнесся.
Отец нации продолжал нести и сеять. Я лежал на диване, глядя в потолок. Прострации и безразличие усиливались. Переключить канал было лень. Оценить масштаб предстоящей ссоры я пока не решался, но в том, что она вот-вот состоится, был уверен.
– Беларусь стала таким некоторым нравственным фактором для России. И это самая большая ценность, которую вы не должны потерять. А мы в этом отношении будем жить так, чтобы вам не было стыдно. Чтобы мы остались этим нравственным стержнем… – Александр Григорьевич вздохнул. – В этом суть моей политики…
Лана взяла лист бумаги с моей груди, скомкала в кулаке и кинула обратно, мне в лицо:
– Вот твой нравственный стержень. А я-то, дура, даже не догадывалась. Думала, работу нашел. У конфетного магната.
– Ты недовольна моей зарплатой? – спросил я холодно. – Что ты вообще себе позволяешь?
Я развернул листок, с ужасом понимая, что это письмо от Святой Лолы. Боже мой, какая идиотка! Записка была распечатана из моей электронной почты. Не поленилась женушка, сходила в Купу на телеграф. Наш принтер уже два года как пылился без картриджа.
«Любимый, после того, как мы расстались, я поняла, что не могу без тебя. Я говорила, что могу быть смирной, терпеливой. Прости, ошиблась. Я хочу видеть тебя, быть с тобой, спать с тобой. Мне нужно это хотя бы раз в неделю. Пожалуйста, сделай что-нибудь. Позови – и я приеду. Мне кажется, что без тебя я умру. Сережа, я беременна от тебя. И оставлю ребенка, несмотря на всю сложность ситуации. Твоя Лола».
Шикарно, подумал я. Подставила по полной программе. Подарила мне «Санта-Барбару» на старости лет.
– Это розыгрыш, – сказал я Илане спокойным тоном. – Я случайно пересекался с этой особой в Беловежской Пуще. Мы дружили с Лейлой… Лет за двадцать до встречи с тобой…
– Не надо, Сережа. Я звонила ей. И знаю теперь даже больше, чем ты.
– Вот как? И что же ты знаешь?
– То, что сейчас вместе с детьми я уезжаю к родителям.
– Они же спят.
– Разбужу.
– Очень гуманно.
– Если бы не могила Неды, меня бы здесь не было уже давно.
Возможно, я должен был встать, начать вокруг нее бегать… Извиняться, объяснять, врать… Но усталость и явный перебор впечатлений последних дней оставили меня на месте, безучастно лежащим и разглядывающим залихватскую прическу нашего президента. В молодости у меня был такой преподаватель, Творогов, он тоже прикрывал лысину прядками волос и даже использовал для этого заколки-невидимки.
– Что вообще на свете есть святое? – вопрошала Илана с непривычной для нее помпезностью. – Это наши умершие друзья, родственники, предки! Религия есть культ предков и домашнего очага. Ты понимаешь, что все эти воскресения – сатанинское действо? У нас ничего не осталось, помимо этих могил. В церковь ты не ходишь. На гражданские свободы тебе плевать.
– Я и сейчас верю в светлое будущее…
Илана со злостью швырнула в меня кофточкой, которую уже успела упаковать в чемодан.
– В будущее с этой блядешкой? Она же ведьма… вурдалак… зомби… Я наводила справки. Лейла Мортезовна Саджади умерла 11 сентября 2001 года. Съел? Ах-ах! «Мне кажется, что без тебя я умру». Она уже давно умерла, мой милый. И без тебя!
– О чем же ты тогда беспокоишься? – спросил я резонно, но Илана, кажется, не задумывалась над смыслом нашего спора.
– Господь воскрешает души, дурак. Души праведников. Оживление трупов, уже полежавших в земле, – дело бесовское. Ты продал свою душу дьяволу, Сережа. И ребенка ты ждешь от дьявола. Ухожу я именно поэтому. Иметь в доме представителя нечисти я не могу. Понял? Я не в том возрасте, чтобы ревновать ко всяким экзотическим танцовщицам.
В этом месте ее мысль показалась мне категорически непонятной.
– Танцовщицам? Ты о чем?
– Она работала в стриптизе. Ты не знал? В эскорт-сервисе. Она профессиональная шлюха.
– Стриптиз и эскорт-сервис – разные вещи, Ланочка… И потом, мне кажется, что ты ошибаешься. Господь всемогущ. По-моему, он убивает кого хочет. И кого хочет оживляет. У меня такая картина мира. – Я понимал, что рано или поздно мы помиримся: слишком уж необычным был повод для сегодняшней ссоры.
– Господь воскрешает праведников, – уверенно повторила Илана и захлопнула чемодан.
Из детской к нам вышли Катька с Гришкой, сонные, недовольные, кое-как одетые. Екатерина тащила на руках плюшевого мишку. Сынок прихватил с собой в дорогу самострел с резинкой от трусов. В детстве мы делали такие же. Я понял, что удивительно соскучился по ним: подошел, обнял. Дети к нашим разборкам не имели никакого отношения. Я не хотел бы, чтобы они слышали наш разговор. Илана увела их в ванную.
Раньше мы воскуряли благовония в священных рощах, мирно пасли бизонов, прыгали через костры и коллективно купались голыми в зеркальных водоемах, а потом пришли цивилизаторы, крестоносцы… белые… Знакомая песенка, да? Я далек от идеализации язычества и гневного демонизма, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, постоянно ставит вопрос: «С кем вы, художники слова?».
Смешные, грустные, лиричные рассказы Вадима Месяца, продолжающие традиции Сергея Довлатова, – о бесконечном празднике жизни, который начался в семидесятые в Сибири, продолжился в перестроечной Москве и перешел в приключения на Диком Западе, о счастье, которое всегда с тобой, об одиночестве, которое можно скрыть, улыбнувшись.
Автор «Ветра с конфетной фабрики» и «Часа приземления птиц» представляет свой новый роман, посвященный нынешним русским на Американском континенте. Любовная история бывшей фотомодели и стареющего модного фотографа вовлекает в себя судьбы «бандитского» поколения эмиграции, растворяется в нем на просторах Дикого Запада и почти библейских воспоминаниях о Сибири начала века. Зыбкие сны о России и подростковая любовь к Америке стали для этих людей привычкой: собственные капризы им интересней. Влюбленные не воспринимают жизнь всерьез лишь потому, что жизнь все еще воспринимает всерьез их самих.
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказ опубликован в журнале «Уральский следопыт» № 9, сентябрь 2002 г.
Когда Карла и Роберт поженились, им казалось, будто они созданы друг для друга, и вершиной их счастья стала беременность супруги. Но другая женщина решила, что их ребенок создан для нее…Драматическая история двух семей, для которых одна маленькая девочка стала всем!
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.