Искупление - [13]

— Я не знаю. Возможно. Но если он попробует еще раз, то я буду вооружён. Один

раз я пропустил нападение, больше этого не повторится. Когда-нибудь Юуто надоест

ждать подходящего повода и планировать месть.

Я расстёгиваю пуговицы на его рубашке, кладу ладони ему на грудь и глажу её.

— Ты думаешь, что он когда-нибудь перестанет тебя ненавидеть?

— Я не знаю, ненавидит ли он меня или нет, но я тогда его слишком оскорбил, а ты

знаешь насколько для японцев важно понятие чести. Поэтому я постарался, чтобы он мог

уйти с честью. Если нам повезёт, то он уберет наше дело на дальнюю полку, если же нет,

то я примусь за другие рычаги.

Вздохнув, я целую его грудь и снимаю рубашку с плеч.

— Я думаю, он так и не понял. — Джонатан приподнял бровь.

— Что?

— Почему ты тогда выбрал именно меня, — я ощущаю, что моя вчерашняя

неуверенность улетучилась. — В конце концов, ты сможешь получить любую женщину,

какую захочешь.

С довольной улыбкой Джонатан кладет свои ладони на мою попу и притягивает

ближе к себе.

— Но я хочу только тебя. И я могу это доказать.

Он опять целует меня и на этот раз страстно, поглощая мой рот своим языком, пока

я не таю и не забываю, что когда-то разъединило нас. Мы быстро раздеваем друг друга и

пару мгновений спустя оказываемся в постели. Там Джонатан начинает ублажать меня

своими губами и языком, скользя по моей коже.

— Я хочу тебя, потому что ты на ощупь такая мягкая и идеальная. Мне нравится

знать каждый уголок твоего тела, каждую возвышенность и знать, где ты жаждешь

прикосновений больше всего.

Он занимается теми местами, о которых сейчас говорил и, пару минут спустя, я вся

горю, тяжело дыша, а он победоносно улыбается.

— Ну, это далеко не всё, — продолжает он и проводит носом между грудями. —

Твой необыкновенный запах. Ни одна женщина не пахнет так, как ты, свежо и цветочно,

как летний луг, в который я могу погрузиться и увидеть небо.

Он продвигается языком вниз, раздвигает мои ноги, прежде чем это делаю я,

заставляя меня стонать, когда прикасается к уже набухшему клитору.

— На вкус ты особенная. Я просто одержим твоим нектаром, одержим желанием

его пробовать, в то время как ты извиваешься от удовольствия и я тот, кто дарит тебе его.

— Джонатан! — я ерзаю от прикосновений его языка и губ, пока по мне не

начинают пробегать волны приближающегося оргазма. Он тут же останавливается, когда

я тяну к нему руки, и поднимается ко мне. Я чувствую свой собственный сок на его губах,

и стону от удовольствия, потому что нуждаюсь именно в этом.

— Но это не все, — произносит он хриплым голосом, входя в меня одним толчком

и замирает. — Самое лучшее ощущение, это быть внутри тебя, чувствовать, как ты

сжимаешь меня, так плотно и так горячо. Я могу делать это каждый день, и никогда не

смогу насытится тобой. Я могу спать с другими женщинами, но я никогда не смогу

потеряться в них так, как в тебе. С этим ничто не сравнится, Грейс. Ничто не сравнится с

этим, потому что я люблю тебя. Мне нужна ты. Только ты. Я тебя никогда не отпущу.

Его поцелуи становятся требовательнее. Я обхватываю его руками и чувствую, что

теперь мы одно целое. Мы тут же находим наш ритм и уносимся к небесам.

Я точно знаю, когда он кончает, вижу освобождение на его лице, вижу, как он

падает в вихрь оргазма, и вскрикиваю. Меня затягивает следом, я люблю достигать

вершины вместе с ним. Оргазм такой интенсивный, как землетрясение, интимный и даже

яростный. Он заставляет меня потеряться во времени и пространстве. Есть только мы,

Джонатан и я. Я тону в его голубых глазах, которые не оставляют меня на секунду. Мы

вздрагиваем снова и снова, пока не затихаем.

Я не отпускаю его даже тогда, когда он выходит из меня и перекатывается в

сторону. Я остаюсь там, где хочу находиться больше всего на свете, рядом с ним.

— Наш секс не навредит ребёнку? — спрашивает Джонатан, когда его дыхание

успокаивается, он взволнованно смотрит на меня.

— Нет, все нормально, — убеждаю его я.

Он мешкает, потом кладет ладонь мне на живот, а когда поднимает глаза и смотрит

на меня, я пытаюсь не расплакаться от тех чувств, что вижу в его взгляде. Он наконец-то

принял эту новость. Это больше не только мой ребёнок, это его ребенок, наш ребенок – и

наше будущее больше меня не пугает. Многое изменится, но я больше не боюсь, потому

что знаю, вместе мы со всем справимся.

— Папа будет очень рад, когда узнает о ребёнке, — говорит Джонатан с улыбкой.

— наконец-то наследник семейства Локвуд.

— Или наследница. А что если будет девочка?

Джонатан падает на подушки и притягивает меня к себе.

— Тогда у меня будут две женщины, которым я ни в чем не смогу отказать, —

говорит он и целует меня. — Кстати, у меня для тебя кое-что есть.

Он отпускает меня и встаёт, надевает брюки и уходит в свой кабинет. Он наверняка

не хочет, чтобы Кэтрин увидела его голым, если она вдруг зайдёт в кабинет. Пару

мгновений спустя он возвращается с коробочкой в руках, на которой завязан бантик.

— Что это? — Спрашиваю я, пока Джонатан ложится рядом со мной. Я беру ее,