Искупление - [12]

Интересно, спал ли он прошлой ночью или сразу отправился на работу. Для меня деньги находятся на последнем месте.

Человек может превращаться в машину, когда ему нужно.

Фей также сказала, что Робин убедил её. Может ли он быть тем союзником, который мне нужен? Забота Фей привела меня сюда, а не его. Я имею в виду, он, очевидно, встал на ее сторону. Но у него нет рычагов воздействия на меня, чтобы вытянуть меня сюда. Фей знает. И она сделала это.

Ее мнение имеет значение. Она единственная, кого я должна убедить, что я в безопасности с Джереми. Все ее страхи должны быть похоронены. Не может быть никаких затяжных сомнений, которые поставят ее в положении, чтобы сделать что-то столь же опрометчивое, как это неожиданное появление в Калифорнии, ища меня.

Также я хочу побольше узнать о том, что Робин нашел о Стоунхарт Индастриз. Он намекнул на теневые сделки. Однако он так и прямо не сказал об этом. Это может показаться неуместным. Но это не так. Стоунхарт Индастриз является продолжением Джереми. Это не похоже на генерального директора без эмоциональной привязанности. То, чем занимается Стоунхарт Индастриз, является полным отражением Джереми Стоунхарта как человека. В принципе всё это путешествие не было напрасным.

Я принимаю душ за несколько минут. Затем я иду в комнату, оставляю на двери знак «Не беспокоить», делаю то же самое с Фей и Робином и застилаю постель. Бессмысленные хлопоты, как эти, занимают время, пока я жду того, что будет дальше.

Покончив с делами, я пью кофе и ем холодный завтрак. Я жду, когда вернутся Фей с Робином. Мне хочется что-то сделать, куда-то пойти, но я не хочу, чтобы они вернулись в пустые комнаты и взбесились.

Мой мобильный телефон? Я не притрагивалась к нему с момента получения последнего сообщения от Джереми. Не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь снова. Пока Джереми не поклянется, что он больше не будет следить за моими звонками.

Я включаю телевизор. Однако мой быстрый просмотр ток-шоу и комедий прерывается, когда я слышу стук в дверь.

Я напряжена. Я точно повесила знаки на обе двери. У Робина с Фей есть свои карты-ключи. Они бы не стучали. Они бы просто вошли в свою комнату. Кто это может быть? Стук снова повторяется. Уже более…настойчиво.

Я встаю. Конечно, мне разрешено развлекать посетителей сейчас, как свободной женщине. Но довольно длительное время жизнь была связана с правилами Джереми, которые, естественно заставили меня опасаться неожиданных ситуаций.

Стук продолжается. Встав, я иду к двери, останавливаюсь перед ней и смотрю в глазок. Это Хью. Черт! Я поворачиваюсь и прижимаюсь спиной к двери. Хью.

Что он здесь делает? Отец Джереми! Зачем он пришел? Он стучит еще раз. Каждый удар проходит по моему телу. Хорошо.

Я делаю глубокий вдох. Мне нужно разобраться с Хью, пока Фей с Робином не вернулись. Независимо от того, насколько нежелательным является его появление, я не хочу, чтобы знакомство с Хью осложнило ситуацию еще больше.

Я открываю дверь, не убирая цепочку, и выглядываю через щель.

— Лилли! — Хью улыбается мне.

Странно, что такой низкий мужчина произвел на свет такого высокого сына как Джереми.

— Что вы здесь делаете? — шиплю я. — Я вас не приглашала!

— Прошу прощения, — говорит он. — Где мои манеры? Впрочем…

Своеобразная улыбка появляется у него на лице.

— …а где твои? Похоже, моему сыну еще стоит подучить тебя правильному этикету.

Я начинаю закрывать дверь. Нет причин стоять здесь и выслушивать это дерьмо.

Он вставляет ногу в щель, останавливая меня.

— Прости, — говорит он еще раз быстро. — Это было грубо. Мистер Стоунхарт не будет рад, если узнает, что я говорил.

Он смотрит на меня, и я вижу что-то новое в его взгляде. Вызов?

— Почему вы так его называете? — спрашиваю я. — Он ваш сын, не так ли?

— Биологически…да, — соглашается Хью. — Но на самом деле все сложнее. Могу я войти?

— Зачем? — спрашиваю я. — Чего вы хотите?

Он лезет в карман пальто и достает небольшой запечатанный конверт. Я достаточно имела дело с конвертами, чтобы подозрительно относится к таким вещам.

— Что это? — спрашиваю я.

— Открой и узнаешь.

— А если я этого не сделаю?

— Тогда ты откажешься от информации; которая может быть жизненно важной в твоей ситуации.

— Какой ситуации? — спрашиваю я.

— О, ты знаешь, — он оглядывает коридор и обводит руками. — Все это.

Я не беру конверт.

— Джереми послал вас? — спрашиваю я.

— Видишь? Больно осознавать, когда я слышу, как другие обращаются к моему собственному сыну по имени, и все же мне запрещено это делать.

— Насколько я поняла, это ваша вина, — выплевываю я. — То, как вы воспитывали Джереми, вызывает презрение.

— И что ты знаешь об этом, Лилли? Ты была там?

Я сужаю глаза.

— Вы издеваетесь надо мной? Конечно меня там не было.

— Ах. Понимаю. Нет, я не издеваюсь над тобой, Лилли. Мне просто нужно было устное подтверждение. Кажется, я начинаю терять разум в своем возрасте.

Устное подтверждение? Я слышала, как Джереми использовал этот термин. Ничего в человеке передо мной не говорит о слабоумии. Фактически, ничто в нем не вызывает в нем уважение. Я начинаю верить в то, что Хью гораздо более зловещий и чертовски опасный, чем я подозревала.