Искра жизни ; Последняя остановка - [137]
Росс. «Гибель богов».
Анна. Он мертв. Теперь этому конец?
Росс. Должно кончиться. Он сдох!
Анна (смотрит на радио). Эта музыка! Как будто тебя хоронят. Как будто и ты умерла.
Музыка обрывается.
Голос по радио. Борьба, в столице рейха продолжается. Дальнейшие сообщения слушайте через час…
Росс (встает, глубоко вздыхает). Он подох! Подох, как крыса в подземелье. Можно снова дышать!
Анна (шепчет). Тише! Не говори об этом! Они могут услышать! Если снова придут, у меня не хватит сил. Я не выдержу! Сейчас, под конец себя выдать! Говори! О чем-нибудь другом. Как раньше.
Росс молчит.
(Громче.) Ты глушил коньяк… всю ночь… вот… вот они, твои башмаки… (Шепчет.) Говори! (Смотрит на дверь).
За стеной голоса. Росс прислушивается.
(Быстро, пытаясь смеяться.) Как ты швырнул свой китель в окно! Ты был такой смешной! А как наорал на меня из-за бумажника… (Тихо.) Говори, говори!
Росс (тихо). Прости меня, Анна…
Анна (смеется). Прощение? Разве каждый из нас не нуждается в нем? Может, ты оставил бумажник в госпитале… у своего пропойцы-доктора? (Смеется. Прислушивается.)
Слышны голоса.
(Шепчет.) Идут! Говори!
Росс (шепчет, будто заклиная судьбу). Они больше не придут. Они не должны прийти! Никто сюда не войдет, Анна! Мы одни… одни…
Анна (шепчет). Не говори так!..
Росс (громче). Вполне возможно, бумажник остался в госпитале. Потом я спрошу у доктора. Я был сумасшедшим, Анна. Ты должна это понять. Все нагрянуло так внезапно… отпуск… и боязнь, что тут никого не будет… и вот ты оказалась здесь…
Анна. Я ждала тебя…
Росс. Ты была здесь, Анна… и с тобой — моя жизнь…
Слышны голоса и шаги эсэсовцев, спускающихся по лестнице. Анна и Росс напряженно прислушиваются.
Анна (продолжая прислушиваться). Башмаки… да-да… Мы найдем другие…
Стемнело.
Грета (входит с карманным фонариком. Светит по углам). Ушли. Они ушли!
Анна. Что-нибудь еще говорили?
Грета. Фрау Роде здорово перетрусила! (Россу.) Вы тоже, да?
Анна. Приходу гестапо никто не радуется.
Грета (болтливо). Как он прыгнул из окна, а? Жуть! Бедняга! Выглядел таким одиноким на подоконнике.
Анна. Нате, вы же об этом мечтали, Грета. (Дает ей белье и чулки.)
Грета. Боже ты мой, красота! Натуральный шелк! Еще бы платье! Ведь в этих обносках…
Анна. Вот вам платье.
Грета (прикидывает на себе). В самый раз! Блеск!
Слышна сирена.
Что? Воздушный налет, а у меня все эти чудесные вещи? Нет! В убежище! (В дверях, Анне). Кстати, обершарфюрер в вас влопался. Спрашивал, одна ли живете? (Уходит.)
Анна закрывает окно. Спускает одну из светомаскировочных штор. Возвращается. Останавливается у тахты.
Росс. Не пойдешь в убежище?
Анна (качает головой). Нет.
Росс (смотрит в незатемненную часть окна на улицу). Бегут. Будто кроты в норы. Во что они превратили землю! (Оборачивается и смотрит на Анну.) Скоро улицы опустеют. Теперь я могу идти.
Анна. Куда?
Росс. Куда-нибудь.
Анна. Без документов?
Росс молчит. Они стоят друг против друга, разделенные всем пространством сцены. На улице тишина.
Разве для тебя здесь не самое надежное место во всем Берлине?
Росс. Да, но не для тебя, если я останусь здесь.
Анна не отвечает. Пауза.
Зачем ты все это делаешь?
Анна. Не все ли тебе равно? (После паузы, запинаясь.) Может быть…
Росс. Может быть?..
Анна не отвечает. Слышны отдаленные выстрелы.
Анна. Почему они не кончают?
Росс (медленно). Не знаю. Так далеко в своих мыслях я еще не могу заходить, Анна. Передо мной медленно начинает вставать из тьмы бесконечное слово — свобода… Оно еще трепещет, это пока лишь слово — свобода… Как давно это было… Впервые в мою спину не смотрят автоматы — и не одно лишь отчаяние и беспомощность… Появилась надежда!
Залп зениток.
Ты слушаешь, Анна?
Анна. Да, слушаю…
Росс. Тебя почти не видно… (Медленно приближается к Анне.) Вот она, темнота, я так ее ждал… все еще лечу в пропасть… Но вот и безопасность… шелестит, словно ветер листовой… Кажется, это и есть жизнь. Начинается снова. Я позабыл ее… И я позабыл, что такое женщина…
Он стоит перед ней. И не прикасается к ней. Вспышки первых взрывов.
Занавес
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Та же комната на следующее утро.
Росс (у окна). За ночь они вывесили из окон белые флаги — полотенца, простыни, все, что было под рукой. Но все еще стреляют…
Анна. Почему они не кончают с этим?
Росс. Вероятно, боятся ответственности.
Анна. За мир?
Росс. За поражение.
Анна (глядит на него. Медленно). Они боятся ответственности за поражение… Но не страшатся ответственности за дальнейшее бессмысленное убийство людей.
Росс. Да. Это соответствует понятию: национальная честь.
Анна (ставит кипятить воду). А какому понятию соответствовали концлагеря?
Росс. Национальная безопасность. (Выглядывает из окна).
Анна (подходит к нему). Ты не хочешь еще поспать? Ведь рано, и неизвестно, что принесет день.
Росс. Все равно не заснуть.
Анна (кладет руки ему на плечи). Ночью ты кричал во сне.
Росс. Наверно, я еще часто буду кричать. (Смотрит на нее.) Анна, вчера утром мы были незнакомы, а сегодня — ты самый дорогой человек. Но я почти ничего о тебе не знаю.
Анна. Что ж тут знать? И что я о тебе знаю? Вчера пришел, а завтра уйдешь. (Возвращается к спиртовке.)
Росс (по-прежнему у окна). Вот и напротив вывесили белый флаг. Свобода почти в руках, но на улицу все еще нельзя выйти. Надо ждать, ждать… Ужасно последнее ожидание — дождешься ли освободителей?
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.
Роман известного немецкого писателя Э. М. Ремарка (1898–1970) повествует, как политический и экономический кризис конца 20-х годов в Германии, где только нарождается фашизм, ломает судьбы людей.
Антифашизм и пацифизм, социальная критика с абстрактно-гуманистических позиций и неосуществимое стремление «потерянного поколения», разочаровавшегося в буржуазных ценностях, найти опору в дружбе, фронтовом товариществе или любви запечатлена в романе «Три товарища».Самый красивый в XX столетии роман о любви…Самый увлекательный в XX столетии роман о дружбе…Самый трагический и пронзительный роман о человеческих отношениях за всю историю XX столетия.
Они вошли в американский рай, как тени. Люди, обожженные огнем Второй мировой. Беглецы со всех концов Европы, утратившие прошлое.Невротичная красавица-манекенщица и циничный, крепко пьющий писатель. Дурочка-актриса и гениальный хирург. Отчаявшийся герой Сопротивления и щемяще-оптимистичный бизнесмен. Что может быть общего у столь разных людей? Хрупкость нелепого эмигрантского бытия. И святая надежда когда-нибудь вернуться домой…
Роман «Триумфальная арка» написан известным немецким писателем Э. М. Ремарком (1898–1970). Автор рассказывает о трагической судьбе талантливого немецкого хирурга, бежавшего из фашистской Германии от преследований нацистов. Ремарк с большим искусством анализирует сложный духовный мир героя. В этом романе с огромной силой звучит тема борьбы с фашизмом, но это борьба одиночки, а не организованное политическое движение.
В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В эту книгу вошли четыре романа о людях, которых можно назвать «ровесниками века», ведь им довелось всецело разделить со своей родиной – Германией – все, что происходило в ней в первой половине ХХ столетия.«На Западном фронте без перемен» – трагедия мальчишек, со школьной скамьи брошенных в кровавую грязь Первой мировой. «Возвращение» – о тех, кому посчастливилось выжить. Но как вернуться им к прежней, мирной жизни, когда страна в развалинах, а призраки прошлого преследуют их?.. Вернувшись с фронта, пытаются найти свое место и герои «Трех товарищей».
В этот сборник вошли тексты Ремарка, никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке, — дневниковые записи, письма и стихи, которые он писал всю жизнь. Один из величайших писателей ХХ столетия предстает в этом сборнике обычным человеком, — человеком, переживающим бурные романы и драматические разрывы с любимыми женщинами, с ужасом наблюдающим за трагедией одержимой нацизмом Германии 30-х, познающим неустроенность трудной жизни в эмиграции и радость возвращения домой после войны. Человеком, умевшим дружить и любить и даже в самые нелегкие времена не терявшим своеобразного, чуть саркастического юмора.
Ранние романтические рассказы о любви, высоких чувствах, о невозможности настоящего понимания между людьми, написанные в оригинальной, непривычной для Ремарка манере – в чувственном и завораживающе поэтичном декадентском стиле немецкой «культуры танго» 1920-х.
«Последняя остановка» – единственная пьеса, написанная Ремарком. Благодаря напряженному и увлекательному сюжету, она была положена в основу нескольких успешных телепостановок и до сих пор не сходит с подмосток Германии. Сценарий «Последний акт» – яростная отповедь нацистскому режиму. Ремарк не щадит простых немцев, отговаривавшихся незнанием того, что происходило в их стране в реальности, или исполнением приказов. Приговор его прост и беспощаден: виновны все – и те, кто действовал, и те, кто молчал.