Искажённая правда - [2]

– О-о-о, сэндвич с ветчиной, – добавил Мартин. – Ты действительно ешь своих? Да, свинья?

– Посмотрите, парни, она покраснела, – добавил Карл, едва сдерживая себя, чтобы не подпрыгивать.

И то, что я сделала в следующий момент – закрепило за мной прозвище на следующий год средней школы и на первый год старшей. Носорог. Просто идеально.

Я была так зла. Мою кожу покалывало от смущения, а люди, окружившие нас – они все смеялись надо мной. Так что, разбежавшись, я бросилась на Криса. Его глаза расширились в последнюю секунду, когда мальчишка понял, что я собралась сделать, но было уже слишком поздно. Я врезалась головой в его бок, от чего мы вместе с грохотом упали на землю.

Я плохо помню, что случилось потом. Крис плакал, а я вновь и вновь била его по лицу.

И теперь мама приехала в школу, чтобы забрать меня. Её вызвали в кабинет мистера Прайса, директора школы, как и миссис Петти. Я слышала, что разговор шёл на повышенных тонах, и понимала, что все они недовольны мной. Я разбила Крису губу. Но, только подумав обо всех тех вещах, что он сказал и сделал, я раздражённо скрестила руки на груди.

Дверь со скрипом открылась, и из кабинета вышла очень сердитая миссис Петти. Бросив на меня насмешливый взгляд, женщина ушла по своим делам.

– А сейчас, Оливия, пожалуйста, заходи и присаживайся, – произнёс мистер Прайс.

Последовав за ним внутрь и сев на стул, я послушно слушаю его, когда он объясняет мне, почему моё поведение неприемлемо. Моя мама ничего не сказала, но, тем не менее, она сидела рядом со мной.

– Оливия, нельзя бить людей. Насилие – это не выход, – твёрдо произнёс директор.

– Что, если я ударю его в пах? Мой дядя Дейн говорит, что, если мальчик делает что-то, что не должен делать – тогда я могу ударить его в пах, – отвечаю я мистеру Прайсу как ни в чём не бывало.

Покраснев, мужчина посмотрел на мою маму, и я тоже перевела на неё взгляд. Её лицо выглядит так же, как и всякий раз, когда она пытается сдержать смех.

– Миссис МакКенна, я надеюсь, что вы заберёте Оливию домой, и сегодня же объясните ей, почему подобное поведение недопустимо в этой школе.

Моя мама сказала мне встать и собрать свои вещи.

– Мистер Прайс, если Вы хотите, чтобы я убедилась в том, что Оливия поняла, что её поведение неприемлемо, тогда, я полагаю, Вы так же убедитесь в том, что Кристофер Палмер будет наказан за своё поведение, не только за сегодняшний инцидент, но и за всё время, что Ливви ходит в эту школу? Или члены семьи учителей освобождаются от поучения, как должны вести себя порядочные люди?

Мистер Прайс задохнулся от возмущения. Но мама просто взяла меня за руку, и мы направились к выходу из школы.

Моя мама рулит.

ЛИВ (15 лет)

– Он? Серьёзно, Лив?

Айзек останавливается рядом со мной, когда мы идём на урок английской литературы.

Ну, я иду туда. Айзек сейчас в шестом классе, и, судя по всему, делает то, что захочет.

– Почему нет? Дин Честер горяч, и я нравлюсь ему, – ответила я, вытащив изо рта жвачку, зажав между зубами один её край, а второй – обернув вокруг своего пальца.

Мы с Айзеком были ближе друг другу, чем кто-либо из нашей семьи. Иногда он был даже больше моим лучшим другом, чем кузеном. И я никогда не скажу об этом Виктории, потому что девушка верила, что именно она – мой лучший друг.

Айзек, подняв бровь, посмотрел на мой палец. Закатив глаза, я всё же выбрасываю жвачку в ближайшее мусорное ведро.

– Он мудак, – было его единственным ответом.

– Ты говоришь это о каждом парне. Когда Томми пригласил меня в кино – ты тоже сказал, что он мудак.

– Он и есть мудак, и не позже чем через двадцать четыре часа, он пригласил Линн.

Вздохнув, я вновь закатила глаза, но здесь мне возразить было нечего.

– Когда Ричард пригласил меня на школьные танцы, ты точно так же сказал мне, что он – мудак.

– И когда ты отказала ему, разве не Ричард пустил этот слух?

Когда мы остановились посреди коридора, Айзек был невозмутим.

Ты ударила его. «Мне об этом не забыть,» – подумала я.

– Не важно.

Стоя у класса, я ударила носком ботинка по стене.

– Ладно, тогда скажи мне, о мудрейший… Что не так с Дином? – Спрашиваю я, положив ладонь на бедро.

– Ну, на прошлой неделе, на вечеринке у Адриана, он прижимал Ташу к стене – не уверен, как далеко это у них зашло.

Застонав, я закинула голову назад.

– Почему каждый понравившийся мне парень оказывается козлом?

Айзек молча пожал плечами.

– И почему меня не пригласили на вечеринку к Адриану? – Топнула я ногой.

– Увидимся позже, Виа, – проигнорировал мой вопрос кузен и, напоследок улыбнувшись мне, ушёл по своим делам.

Шарлотта, последняя девушка Айзека, появившись почти из ниоткуда, подхватила своего парня под руку. 

ЛИВ (16 лет 6 месяцев)

– Он уезжает.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что он уезжает? – Завизжала в телефон моя лучшая подруга, Виктория.

– Не больше, чем сказала, Тори, он уезжает. Уходит в армию.

– Ну, не могла бы ты… Не знаю, спросить его, не хочет ли он сделать последний бросок? Ну, знаешь, потому что у него не будет такой возможности некоторое время?

– Конечно, у него будет такая возможность, Тори. Сейчас не 1940-е годы, и женщины тоже служат в армии, знаешь ли, – с усмешкой отвечаю ей я. Эта игра кажется мне правильной, но, на самом деле, мне кажется, что я разрываюсь по швам. – В любом случае, сейчас его интересует только его карьера, а мне нужно сфокусироваться на танцах.