Искатель, 2019 № 02 - [50]

Якоб Кукк снова уехал в Тапу, так что Аркадию Аркадьевичу не пришлось выдумывать новую причину посещения Илзе. Юрий Иванович ходил тенью и неожиданно произнес:

— Аркадий Аркадьевич, убийца-то пойман, что надо еще?

— Пойман Федот, да не тот.

— Какой Федот? — изумился эстонец.

— Да никакой, — отмахнулся Кирпичников. — Присказка у нас есть такая, лучше запоминай. А убийца нами не обнаружен, мы даже на след его не вышли. Толчемся вокруг вашего деревенского ловеласа и носимся с ним, как ведьма со ступой.

— Но ведь все указывает на него? — удивление читалось в глазах помощника начальника полиции.

— Трагическое стечение обстоятельств, сдобренное некоторой толикой улик, я думаю, сфабрикованных для нас.

— Ну, это вы… загнули, — Юрий Иванович ввернул слово из студенческой юности.

— Отнюдь. Этот кто-то должен был знать, что Шаас наведается ночью к Илзе.

— М-м-м, если так, то Анита, жена Шааса, могла знать, — загнул палец эстонец, — и… — Но дальше дело не пошло, и Юрий Иванович умолк.

— Договаривайте, знать мог и господин Кукк…

— Кукк? О нет! Он бы убил или на крайний случай искалечил бы ловеласа, — послышался смешок.

— Почему вы так думаете?

— Ревнив, вспыльчив, — помощник начальника полиции скривил губы.

— Я сказал, что не исключаю такого варианта. Ведь мог знать Кукк о визите Шааса к его жене?

— Мог, — с неохотой согласился Юрий Иванович.

— Человек непредсказуем, и как поступит в определенных условиях — только Богу известно. Вот вы возьмите и проверьте, действительно ли был господин Якоб Кукк у родственников.

— Обязательно проверю.

— Кстати, Громов сейчас проверяет версию о причастности к убийству верующих пуританских взглядов, они тоже могли следить за Шаасом и Соостерами, чтобы выполнить давно задуманную месть.

— Э, — эстонец погрозил Аркадию Аркадьевичу пальцем, — не сходится.

— Что?

— Соостеров лишили жизни перед отходом ко сну, так?

— Так, — согласился Кирпичников.

— Убийцы, сделав гнусное дело, сразу бы ретировались, так?

— Так.

— Тогда кто же жил почти четыре дня в доме Соостеров, возле трупов?

— Я ждал, — Аркадий Аркадьевич усмехнулся, — когда же вы вспомните и разобьете мои аргументы в пух и прах.

Юрий Иванович скромно потупился, а Кирпичников продолжил:

— Здесь еще один момент. Может быть, вышеупомянутые приходили на мызу, чтобы создавать вид…

— Я понял вашу мысль, но в таком случае они рисковали быть замеченными соседями. Тогда уж точно бы им не отвертеться.

Постучали в дверь, за которой послышалось шуршание одежды и спустя некоторое время раздался женский голос:

— Кто там?

Юрий Иванович ответил после того, как перевел Кирпичникову.

— Мужа нет дома, — снова тот же голос, но уже с определенной долей злости.

— Мы не к нему, а к вам.

— Якоб мне велел ни с кем не разговаривать. Он вернется вечером, тогда и приходите.

— Но нам надо поговорить с вами наедине, это касается только вас и некоего господина Шааса.

За дверью послышалось сопение, потом здравый смысл взял верх. Не стоило посвящать мужа во все подробности и без того несчастной жизни.

— Не можем мы поговорить через дверь?

— Нет, — резко ответил Юрий Иванович.

Когда дверь отворилась, Илзе стояла на пороге и прикрывала лицо платком, но было видно, что один глаз покрыт краснотой, второй заплыл, и только сейчас гости поняли, почему голос казался незнакомым. Видимо, Кукк постарался, и теперь губы Илзе более походили на губы африканских женщин. Хозяйка стыдливо прятала взгляд.

— Это… — начал Юрий Иванович, но его одернул Кирпичников:

— Не стоит.

— Что мы стоим у порога, — произнесла хозяйка, — проходите. И после того, как они вошли, выглянула за дверь и закрыла на щеколду.

— Что вы хотели узнать? — голос звучал безжизненно и отчужденно.

— Не нашли визит стал причиной вашей… размолвки с Якобом?

— О нет! — глухо сказала женщина. — Оказывается, мой муж догадывался о том, что мы… делаем в его отсутствие, но только недавно подозрение стало уверенностью.

— Илзе, если так, то все-таки поведайте нам: в котором часу в ночь с тридцать первого на первое к вам приходил Шаас?

— Точно сказать не могу, — женщина не отнимала платка от лица.

— Даже приблизительно? Ведь у вас часы с боем?

— Да, вы правы, как раз пробил один удар.

— Значит, в час? — спросил Юрий Иванович.

— Наверное, — пожала плечами Илзе.

Кирпичников задумался, потом обратился к хозяйке, словно она могла его понять:

— Скажите, часы бьют каждый час или полчаса тоже.

Хозяйка посмотрела на часы.

— Каждый час и полчаса.

В полчаса один удар и каждый час положенное количество?

— Да.

— Благодарю. Илзе, простите за столь бестактный вопрос, от кого Якоб узнал о Шаасе?

— Он проследил за ним.

— Почему же тогда он не вышвырнул Лану в ту трагическую ночь?

— Но он же был в Тапе.

— Понятно. Простите нас ради бога за вторжение. Мы более вас не побеспокоим. Где, вы говорите, находится ваш муж?

— В Тапе, у брата. — И она назвала адрес.

Кирпичников надел шляпу, на пороге достал портсигар, предложил папиросу Юрию Ивановичу и только после этого блаженно задымил.

— Вы что-нибудь понимаете? — спросил эстонец.

— Начинает немного проясняться с Шаасом.

— Не поясните? — на лице у помощника местной полиции читалось недоумение. — Не то ничего не понимаю.