Кирпичников повернулся и пошел к следующему дому. Эстонские хозяева, в отличие от русских, ценили пространство и строили жилье не совсем рядом, а на расстоянии. Позади послышались чавкающие по талому снегу шаги.
— Узнали что-то новое? — поинтересовался Юрий Иванович. Аркадий Аркадьевич остановился, словно наткнулся на невидимую стену.
— Вы знаете, ничего особенного. И притом, чтобы поверить на слово свидетелям, надо либо хорошо их знать, либо всецело им доверять, либо проверить сведения, которые узнал от свидетеля. Первые два пункта отметаем, ибо я их вижу в первый раз и не склонен верить всему, что услышал. Остается только третье, вот этим мы с вами, любезный Юрий Иванович, и займемся.
— Видимо, вы правы.
— Время покажет, оно — самый истинный поставщик сведений. Что было сокрыто, то обязательно выплывет наружу.
Из второго посещенного дома вышел мужчина средних лет, низкого роста, коренастый, словно всю жизнь таскал тяжести, с крепкими руками и уставшим взглядом, который преобразился от первого вопроса о Соостерах. Посмотрел с таким гневом, что у Юрия Ивановича похолодело на сердце. Кирпичников же отметил, что хозяин просто имел большущий зуб на Айно, что выяснилось сразу же.
— Об этом антихристе я говорить не хочу. Он хоть и посещал церковь, но был безбожником, и вся его семья сатанинские отродья. Ходят, то есть ходили, улыбались, а сами за пазухой камень имели и занимались грешными делами.
— Какими? — проявил инициативу Кеёрна.
— Будто не знаете? — съехидничал крестьянин. — Кого в полицию таскали за… прости господи… — Он перекрестился и продолжил: — За то, что дочь свою на кровать завалил? Не хочу их даже поминать. — Он скривился, махнул рукой и побрел прочь.
С минуту постояли, глядя в спину удаляющегося крестьянина, потом пошли к следующему дому.
— Вы, Аркадий Аркадьевич, простите.
— За что? — удивился Кирпичников.
— За наших граждан, они что думают, то и говорят. Если Соостер-старший неприятен, так никто ненависти не скрывает.
— Это даже лучше, — произнес начальник уголовного розыска, — среди дифирамбов правды не сыщешь.
Следующий опрашиваемый ничего нового не добавил. Относился к Соостерам безо всякого предубеждения.
— У каждой семьи свои скелеты в шкафу, а Айно был скрытным и никогда никому о себе не рассказывал. Да и то, рот откроет, пару слов произнесет и снова в молчанку играет. Сам в себе. Скрытный. И семью бил смертным боем за лишнее сказанное… Как я к нему относился? Да, никак. Каждый живет по-своему, и окружающие не указ, так что ничего о них добавить больше не могу.
— Хорошо, — примирительно сказал Аркадий Аркадьевич. — Вы в последние дни не встречали в округе незнакомых или подозрительных людей?
Крестьянин задумался и даже снял шапку и почесал затылок.
— Незнакомых, говорите?
Потом воздел взгляд на небо.
— Вроде бы нет.
— Так встречали, видели или, может быть, что странное показалось?
Собеседник пожал плечами.
— Ну, один раз будто кто-то мелькнул в лесу, но мне тогда подумалось, что показалось.
— Когда это было?
— Не помню, но может, тридцать первого, а может, и первого. Не припомню.
— Значит, все-таки кого-то видели?
— Я ж говорю, вроде показалось. Не могу в точности сказать.
— И кто показался — женщина? Мужчина? Ребенок?
— Мужчина, видимо.
— Почему такая уверенность?
— Одежда, шапка, точно не женщина, а для ребенка рост великоват.
— Где мелькнул незнакомец?
— Так по направлению к мызе Соостеров.
— Понятно, больше никто не мелькал?
— Не, не мелькал.
Когда отошли от крестьянина, Аркадий Аркадьевич опять снял очки и протер тряпицей, словно от усердия запотели стекла.
Все-таки опрос остальных хотя ничего и не прояснял, но давал определенную картину.
— Вот в этом доме вы остановитесь, — указал рукой Юрий Иванович.
— Хорошо, лишь бы было где голову положить, — сказал Кирпичников, — а с хозяевами поговорим попозже.
— Ваше право, — согласился помощник начальника полиции.
2
В девятом часу в доме, который был выделен для столичных гостей в деревне Ареси, собрались все: и доктор, и эксперт, и опрашивавшие деревенских жителей агенты. Все уселись за большим столом, покрытым серой скатертью. Пригласили через Юрия Ивановича к столу хозяина, смущенного вниманием к своей особе. Еще в городе Аркадий Аркадьевич поинтересовался у помощника начальника полиции, где можно приобрести хорошего вина.
— Видите ли, Юрий Иванович, у меня осталась давняя привычка. Если удается ужинать дома, то с фужером хорошего вина.
Кеёрна задумался, потом сказал:
— Французские ныне в цене, и их не достать.
— Не обязательно французские.
— Нам поставляют хорошие вина из Крыма.
На том и остановились.
И сейчас сидели за столом, у каждого был налит стакан вина. Блюд стояло немного, но все сытные: мульгикапсас — рагу из свинины с перловой крупой и неизменной квашеной капустой, вере пакёогид — галушки из ячменной муки, какое-то блюдо из картофеля, кисло-сладкая капуста и местное темное пиво.
Гости ели с аппетитом. Слишком длинным получился день, да и много ходили по домам, когда опрашивали в деревнях. Не все хотели разговаривать, некоторые отделывались незнанием, мол, моя хата с краю, ничего не знаю.
