Искатель, 1990 № 03 - [12]

На высланный вскоре запрос смолян ГИЦ[2] сообщил: среди пропавших без вести с подобными или очень схожими приметами значится водитель Мострансагентства Дегтярев Геннадий Олегович. Жителю Москвы Дегтяреву было 39 лет; 9 июля он выехал из Москвы с грузом на КамАЗе с полуприцепом «66—15 МШ» и до сих пор не вернулся. Ответ смоляне получили лишь 7 августа. В тот же день ими в Москву был откомандирован оперуполномоченный Смоленского РОВД Жуков. Уже 9 августа Жуков установил: внешность, особые приметы и одежда человека, найденного убитым около шоссе Ольша — Велиж, до мельчайших деталей совпадают с внешностью, особыми приметами и одеждой Дегтярева. Шоссе Ольша — Велиж входит в маршрут, по которому должен был проследовать трейлер Дегтярева.

Этот трейлер выехал с автобазы в шесть тридцать утра 9 июля, точно по графику, с 500 тысячами пачек голландских бритвенных лезвий «Шик». Груз Дегтярева ждала вечером 9 июля псковская областная база Росгалантерея. Затем по расписанию трейлер Дегтярева должен был вернуться с обратным грузом в Москву, вечером 10-го. Вечером 10 июля трейлер в Москву не прибыл, поэтому 11-го утром диспетчерская Мострансагентства связалась по телефону с базой-получателем. Ответ был коротким: сведений о трейлере и его грузе у базы нет. Подождав еще немного и не получив известий ни от Дегтярева, ни от псковской базы Росгалантерея, администрация Мострансагентства сообщила о пропаже трейлера в милицию...

Ясно, танцевать надо от светло-серых «Жигулей». Люди, ехавшие в «Жигулях», наблюдали за трейлером Дегтярева еще с Москвы. Остановили в безлюдном месте. Убили водителя. Затем, если следовать логике, экипаж «Жигулей» должен был разделиться. Кто-то сел в кабину КамАЗа и увел его в неизвестном направлении. Опять же, следуя логике, это скорей всего были два молодых пассажира. Пожилой же водитель с именем-отчеством Игорь или Илья Кириллович и фамилией, начинающейся на С, вернулся в Москву на светло-серых «Жигулях». Возможно, организатором всей операции был именно этот пожилой водитель. Клюев же и Шитиков, теперь Рахманов был в этом абсолютно уверен, — исполнители. Хотя даже после опознания Козловым оба категорически отрицают, что могли каким-то образом оказаться 9 июля в Смоленском районе Смоленской области на перегоне Ольша — Велиж. По их новым показаниям, они всего лишь доехали до Смоленска. И хотя ясно, что новые показания Клюева и Шитикова, как и прежние, выдуманы от начала до конца, у Рахманова нет улик, способных их опровергнуть. Козлов мог лишь подтвердить, что видел Клюева и Шитикова в светло-серых «Жигулях» шестой модели, остановленных между Вязьмой и Смоленском, и только. Этого мало, чтобы Рахманов мог добиваться санкции на арест или на задержание. Единственное, что он сделал, — это взял с каждого подписку о невыезде. Сейчас же, в самолете, Рахманов в дополнение может еще утешиться воспоминанием о том, как вышел на Клюева. Вышел же на Клюева он лишь потому, что предположил: выследить машину, заставить водителя остановить ее и, главное, незаметно для ГАИ перегнать трейлер мог только профессионал. Такой же, как Дегтярев, водитель-дальнобойщик, знающий все тонкости работы на междугородных линиях. Так возник список, в который попали водители Мострансагентства, отсутствовавшие в Москве 9 июля по разным причинам или уволившиеся из Мострансагентства незадолго до этого срока. Первоначально в список вошли около ста фамилий. В конце концов, проведя проверочные допросы, Рахманов выделил восемь человек примерно тридцатилетнего возраста, в показаниях которых и в последующей их проверке усматривалось хоть какое-то несовпадение. В Москву был вызван инспектор Сафоновского районного ОГАИ Козлов, которому предложили заняться нелегкой работой — поэтапным опознанием каждого из восьмерки. Увидев двадцатидевятилетнего водителя пятого таксомоторного парка Москвы Клюева, ранее работавшего в Мострансагентстве, Козлов без тени сомнения заявил: именно этот человек сидел на заднем сиденье светло-серых «Жигулей». Поскольку ранее Клюев показал, что с 9 по 13 июля находился на больничном и из Москвы не выезжал, теперь, после опознания и очной ставки с Козловым, ему нужно было как-то объяснить встречу с инспектором ГАИ 9 июля на перегоне Вышегор — Анохово. И Клюев «вспомнил», что 9 июля ездил на толкучку в Смоленск на остановленной им утром на Можайском шоссе попутной машине — светло-серых «Жигулях» шестой модели. Водителя не знает, но может описать: пожилой человек, примерно лет пятидесяти, седой, загорелый. Водитель после коротких переговоров согласился подвезти Клюева до Смоленска за пятьдесят рублей. Номера машины Клюев не запомнил. В Смоленске, расплатившись с водителем, он вышел и больше никогда этого человека не видел. В Москву вернулся на следующий день, на поезде. На вопрос, кто еще был в «Жигулях», кроме него и водителя, Клюев сначала ответил: никого. Потом, после сделанных на очной ставке показаний Козлова, опять «вспомнил»: на полпути к ним подсел случайный попутчик. Вышел попутчик перед самым Смоленском, кто он, Клюев не знает. И лишь потом, когда был «вычислен», вызван в прокуратуру и там опознан Козловым один из близких знакомых Клюева, ранее судимый Шитиков, показания снова изменились. Шитиков сначала тоже утверждал, что, взяв с 9 по 13 июля отгул на работе, в фирме «Заря», никуда из Москвы не отлучался. Но после очной ставки с Козловым, явно по предварительному сговору с Клюевым, заявил: 9 июля он ездил на толкучку в Смоленск вместе со своим приятелем Клюевым. В Москву вернулся с ним же сразу после толкучки, 10 июля, на поезде. Пожилого водителя, подвезшего их в Смоленск на светло-серых «Жигулях», видел в первый раз. Клюев полностью подтвердил показания Шитикова. Сбить с этих показаний ни того, ни другого Рахманов уже не мог, как ни старался.