Марко решительно покрутил головой.
— Не так, шеф. От собаки несло вонью. Как раз в тот день, когда она пропала.
— Ха… А раньше от нее не несло?
— Нет, шеф.
— А какой именно вонью?
— Не знаю. Плохой.
Дерьел на минуту задумался, сокрушенно покачивая головой. Потом встал, похлопал приятеля по плечу и авторитетным тоном изрек:
— Не переживай, Марко. У тебя появились первые симптомы профессионального заболевания. Ты должен перейти на диету. Консервы и джин. Ничего из кухни. Запомни. А сейчас спокойной ночи.
— Спокойной ночи, шеф.
После ухода кока Дерьел тяжело плюхнулся в кресло и налил себе очередную порцию виски. Однако выпить не спешил, его обуяли черные мысли. С Марко что-то неладно. В случае чего он без этого человека пропадет. Что он может предложить команде? Консервов хватит максимум на два дня. Прежде чем они доберутся до Кейптауна, где можно закупить свежий провиант, его неизбежно линчуют.
Грустные размышления прервал энергичный стук в дверь. Одним махом инженер опрокинул стакан и, вскакивая, успел взглянуть на часы. Приближался час ночи.
— Я имею право на объяснение, Том. — Голос старшего механика звучал, как всегда, жестко.
— На этом судне право уже давно перестало быть обязательным.
— Тебе только так кажется.
Капитан исподлобья бросил быстрый взгляд.
— Говоришь так, будто ты его представитель.
— Хе… — иронично произнес механик. — Со всем основанием этого не утверждаю. Но мне кажется, что раз уж ты выразил желание, чтоб я помог тебе в деле, которое никак не относится к моим прямым обязанностям, то я имею право знать причины этого идиотского изменения курса.
— Да, я прошу твоей помощи, потому что ты единственный здесь человек, которому я доверяю.
— Ты чертовски ошибаешься. — Барт понизил голос, и, пожалуй, не только потому, что в этот момент глубоко затянулся трубкой.
— Не понимаю.
— Мне жаль тебя, потому что ты — профан, и мне жаль себя, потому что я вляпался в дерьмо.
— Говори яснее, черт тебя… — рявкнул капитан. У него неожиданно перехватило дыхание.
— Да просто я измазался в этом дерьме, прежде чем ты заметил, что кто-то тебе его подсунул.
— Уж не должен ли я это понимать так, что ты признаешься в убийстве Кандера? — Адельт крепко сжал подлокотники кресла. Механик с вызовом затянулся трубкой.
— Конечно, ты ничего не понимаешь и не пыжься. Жаль времени. Я сам все тебе объясню, хоть у меня нет ни малейшего желания. К этому вынуждают меня твои действия и, естественно, развитие событий. Должен признаться, очень невыгодных.
— Ну что ж, слушаю.
— Честно говоря, мне было бы удобнее, если бы ты первый объяснил свое поведение.
Барт разразился сдавленным хохотом.
— А ты храбрец, Том. Валяй.
— Сомневаюсь, что поверишь, если скажу, что я изменил курс согласно приказу арматора или Интерпола…
— В это не поверит даже эта напыщенная мумия, леди Трентон.
— Ох, леди Трентон. — Адельт какое-то мгновение выглядел несколько удивленным, но, спохватившись, продолжил: — Ну, а если я сделал это только по личной инициативе, то отсюда вытекают две возможности: либо кэп свихнулся, либо это умышленное действие с тайной конкретной целью. Это будет загадкой для убийцы или убийц, которая грозит их планам. И тем больше грозит, чем она непонятней.
— Из тебя выйдет неплохой стратег. Но есть еще третья возможность: ты действуешь по указанию какого-нибудь человека на судне.
— Верно. Но это ничего не меняет. Дальше выводы напрашиваются сами. Думаю, что, несмотря на мои пороки, никто про меня не скажет: этот парень чокнутый. Ну, без улыбочек… Итак, ему или им, что скорее всего, остается только второй вариант. Капитан — противник, причем противник опасный, потому что он хорошо проинформирован. Это путает все их карты.
— Постой, генерал. Откуда знаешь, что путаешь им карты?
— Послушай, да я ведь это сделал совершенно наобум.
— Ух!.. — механик снова забулькал смехом, — Пусть меня поцелует леди Трентон!..
— Будь серьезнее, — отрезал капитан. Когда Барт снова запыхтел трубкой, он вернулся к теме.
— Я знал, что надо действовать, пока они не добрались до нас. Моим единственным оружием в этих условиях была навигация. Я пошел в рубку, посмотрел на карту и выбрал самый невообразимый курс, чтобы они подумали, что это рассчитанный ход. Я приказал проложить курс на сто градусов левее. Малерт сразу обалдел. Потом по обыкновению попытался дерзить, но я быстро заткнул ему глотку.
— Как может опытный навигатор объяснить такой курс?
— Курс ведет в Антарктиду, но это может быть и окружной путь в Южную или Западную Австралию, в Новую Зеландию. А почему ты спрашиваешь именно об опытном навигаторе?
— На развертывание акции посередине океана никто не отважится, не рассчитывая на помощь навигатора. Я, конечно, ничего не утверждаю, но навигатор может с успехом скрываться и под поварским колпаком.
— Естественно. Этот прием только потому может иметь смысл, что кажется абсолютно бессмысленным. Я уверен, что они отреагируют на него, если не собираются отказываться от своих планов. Отсюда опять же две возможности: либо нажать на капитана, узнать, что у него на уме, и вынудить к послушанию, либо ликвидировать его, прикрываясь чем угодно или совсем не прикрываясь, как с Кандером. И передать командование кому-то более подходящему.
