Искатель, 1968 № 06 - [6]

— Снимали, но среди них юнг не было.

* * *

Из Авачинской губы, оставляя за собой пенистый бурун, на полном ходу летел торпедный катер. Не отрывая бинокля от глаз, на мостике рядом с командиром стоял боцман…

Вдали серым силуэтом показался сиротливо сидящий на мели «Лейтенант Шмидт»…

— Все обошел, можно сказать, на брюхе оползал, нигде нет. — Боцман снял шапку, вытер вспотевшее лицо и опустился на бухту троса. — Но был он здесь, точно был. Бескозырка на палубе. Ума не приложу, где малец. Куда мог деться, неужто погиб, а? Ведь больше двух недель. И шторм был. Как же это я, старый дурак, недоглядел?

— Не паникуйте, боцман, давайте еще раз осмотрим. — Командир прыгнул на борт и пошел на мостик. — Если не найдем, сообщим на берег и летчикам.

Проверили все помещения, обшарили отпорными крюками затопленные отсеки, но поиски ни к чему не привели: Булычев исчез…

* * *

Уже третий день есть было нечего. Крупная рыба оборвала снасть вместе с крючком, а морские птицы — бакланы, топорки и глупыши, словно чувствуя опасность, избегали садиться на покинутый людьми корабль. Сначала Егор пытался жевать кусочки кожи, найденные в шкиперской, но от них только резало в животе и саднило рот. Сегодня же он допил и последние капли влаги, собранные накануне во время дождя. Юнга лежал на палубе и с грустью смотрел на далекий берег. Так больше нельзя, подумал он, раз не идут за ним, значит произошла какая-то страшная ошибка. И надо что-то делать. Только не сидеть и не ждать. Иначе он совсем потеряет силы и умрет здесь от голода и жажды.

Егор встал и, еле передвигая ноги, пошел на затопленную почти до самой палубы корму. Море тихо перекатывалось по деревянному настилу. Вся поверхность залива была на редкость спокойной и гладкой, лишь мелкая рябь от слабого ветерка изредка пробегала и уходила к подернутому голубой дымкой берегу. Юнга приложил ладонь к глазам и посмотрел туда, где у кромки воды расходились белопенные гребни прибоя. Да, до берега не меньше одной-двух миль. О том, чтобы достичь суши вплавь, нечего было и думать. Даже в разгар лета вода здесь холодна, как в горных реках. А если… Егор еще полностью не осознал своего решения, но почувствовал, как его бросило в жар от мелькнувшей в голове мысли. И как это не догадался сразу? Вероятно, все его думы были направлены на то, что вот-вот за ним придут, и он даже не искал выхода, а просто сидел и терпеливо ждал. А теперь? Ну конечно, надо попытаться переплыть залив на чем-нибудь, ну хотя бы попробовать смастерить плот.

Юнга бросился искать все, что могло плавать. Через некоторое время он притащил на корму два небольших бочонка, жестяной бидон из-под краски, деревянный щит, которым боцман закрывал кормовой люк, а также спасательный круг и пробковый матрац.

Егор знал еще, что на корабле есть большие аварийные брусья — ими пользуются при заделке пробоин.

Юнга спустился в котельное отделение. Так и есть, вдоль бортов лежали покрашенные суриком деревянные бруски. Он попытался было вытащить один из них, но скоро убедился, что это не для его слабых сил. Несколько раз, прилагая отчаянные усилия, чуть не плача, он дергал их, пробовал вытащить из гнезд, но ничего не получалось. Тогда Егор вернулся в форпик и среди разного хлама отыскал пилу-ножовку.

К вечеру распиленные на четыре части бруски были уже на корме. Окончательно обессилев, Егор поплелся в кают-компанию и свалился на диван…

Перед тем как совсем проснуться, Егору пригрезилось, что он пилит брус, а вместе с ним пила вонзается в его ногу и ржавые зубья рвут кожу и мышцы. Он закричал и, дернувшись всем телом, сел.

Правая штанина была в нескольких местах разорвана, нога горела, точно ее ошпарили кипятком. Немного поодаль на диване сидела крыса и лапками размазывала по морде кровь.

— Пошла вон, гадина! — юнга отпрянул к стене, ища что-нибудь, чтобы бросить в крысу. — Убирайся прочь! — Под руку ему попалась пустая банка. — Получай, дрянь! — Егор, размахнувшись, бросил жестянку. С противным писком крыса юркнула в коридор.

Шатаясь, Егор прошел на корму. Снял ботинок и морской водой промыл рваную рану на ноге. Затем принес из форпика трос и начал связывать им раму из брусьев. В центр он поместил бочки, бидон и сверху прикрыл дощатым щитом. Через несколько часов кропотливой работы плот был готов и качался, как поплавок, у кормы. Егор несколько раз становился на него, даже пытался прыгать. Плот выдерживал. «Ну вот и все», — подумал юнга и, взяв заранее оторванную от щита доску, оттолкнулся от борта и стал грести к берегу. Он знал, что если хотя бы немного заштормит, то он наверняка погибнет. Но выхода не было.

«Так понемногу и поплывем, — думал Егор. — И ветерок поможет, жаль не из чего сделать мачту, а то бы можно было и парус поставить». Отойдя от корабля метров на десять, он увидел, как по палубе пробежала крыса и заметалась у того места, где несколько минут назад сидел Егор…

Когда солнце опустилось за горизонт, Егор был приблизительно посередине между берегом и кораблем. Волны лениво подгоняли плот. Иногда они захлестывали его, и юнга давно уже промок насквозь. Чтобы не замерзнуть, он продолжал все время размеренно работать доской. Наконец на залив опустилась ночь. Егор уже не мог видеть ни корабля, ни берега. Кругом расплывалась сплошная чернота, и только бледно-голубые гребни волн фосфористым светом вспыхивали кое-где и тотчас словно растворялись в воде. На мгновенье юнгу охватил страх. Куда же плыть? Ведь так его может унести в океан. Бывает, даже в лесу люди кружат на одном месте, а здесь море.