Искатель, 1968 № 06 - [14]

Теперь самолет куда трудней удержать от «проседания». Выпущенные шасси и щитки бешено сопротивляются встречному воздушному потоку.

Ручку управления от себя… Взгляд в пятачок. Мутная серость прорвалась до неправдоподобия ярким блеском снега, огоньком ударил в глаза зеленый букет ракеты. Пальцы на скользком штурвале занемели. До земли две-три сотни метров — три секунды! Раз… два… три… И он мастерски произвел посадку…

Испытывая новую технику, Георгий все время учился. Он добился своего и сдал экзамены на заочное отделение Военно-Воздушной академии. Окончил ее успешно. И продолжал летать на новых машинах.

Говорят, небо — это проба для людей. Людей, которые хотят быть летчиками. И проба не в том, чтобы выдержать тяжесть перегрузки, боль от перепадов давления, нехватку кислорода, экзамен нервам — это-то многие смогут, если закалят тело и волю. Проба в том, чтобы стать по-настоящему добрым и строгим, видеть в своих делах лишь обычную работу, уметь личное подчинить общественному, чувствовать, что ты за все в ответе, научиться разделить с другом и небом последние крошки и целую жизнь, и чтобы это стало обычным, как дыхание.

Разделить жизнь… Значит, рисковать приходится. А для этого, видно, надо иметь за душой что-то такое, что посильнее страха смерти, что помогло бы человеку сделать опасное дело смыслом всей жизни.

Именно смыслом. Если суммировать все время, проведенное им в воздухе, получится внушительная цифра — почти две с половиной тысячи часов, сто непрерывных долгих суток… Более пятидесяти типов самолетов записаны в летную книжку Берегового. Одна из основ его летного мастерства — опыт воздушных боев и штурмовок. Для него в воздухе слишком многое уже было, чтобы нечто могло сломить его или застать врасплох.

* * *

…Уходя на работу, он никогда не прощается, не говорит «до свидания». Шутливо потреплет по щеке дочку, бросит какое-то напутствие сыну… «А что сегодня у тебя?» Это вопрос жены.

— Береги себя, Жора, — просит Лидия Матвеевна. — Не будь таким отчаянным.

— Не надо, — прерывает он ее. — Я не могу быть иным.

* * *

После первых стартов пилотируемых космических кораблей он подал рапорт с просьбой зачислить его в отряд. Нет, не погоня за славой влекла на путь «звездолетчиков», не желание острых ощущений, не просто любопытство. Он сразу понял, что те, кого называют Икарами XX века, кто садится за штурвалы «Востоков», — тоже испытатели, испытатели еще более сложной и совершенной техники.

Наступил период, когда он действовал по принципу «стучись в любую дверь». Ему перевалило за сорок. Вроде бы совсем еще немного. Но на десять с гаком больше, чем Гагарину или Титову. Ему напоминали об этом, понимающе сочувствовали, но…

Он не отступал. Он доказывал свое право на мандат космического испытателя.

…«Звездный» встретил его январским морозцем. Резкий ветер дерзко пахнул в лицо, холодом тронул губы. Георгий Тимофеевич высоко поднял голову и широким солдатским шагом пошел навстречу электрическим огням, высвечивающим запорошенную аллею.

Через несколько дней ему предстояло включиться в ритм тренировок. Он знал, что впереди новая большая жизнь, полная радостей и забот, тревог и волнений…

И вот мечта, к которой он шел с таким упорством и настойчивостью, сбылась. Берегового назначили командиром космического корабля «Союз». С такой же, как и прежде, тщательностью готовился Георгий к новым испытаниям. Он знал: все, что было сделано и пережито раньше, — лишь первая ступенька крутой лестницы, ведущей в большое небо. Второй ступенькой становился сам космос.

СЧАСТЛИВОГО ПОЛЕТА!

Космодром, 26 октября.

Интересно наблюдать, как уходят в космос корабли и ракеты. Интересно наблюдать и лица тех, кто провожает их на орбиты. Напряженность внимательных глаз, прикушенные губы, резко обозначенные морщины. И потом улыбка, удивительная улыбка снятого напряжения.

Я видел, как наблюдал старт «Союз-2» Георгий Береговой. Он был молчалив и сосредоточен. Он долго смотрел вслед пылающему пятну, не отрывая глаз от бинокля. А потом я увидел его глаза, слегка прищуренные, но спокойные. Он знал, что стартовать ему завтра.

…Тишина на стартовой площадке. Покачивается от легкого ветерка, колышется в степи ковыль. И как будто прислушивается к этой тишине высокий обелиск в честь запуска самого первого из космических объектов — искусственного спутника Земли.

Ночью шел дождь. А утром мы стояли у самой ракеты и ждали приезда космонавта, видели последние приготовления стартовой команды. И вот еще один традиционный ритуал: полковник Береговой, командир корабля «Союз-3», докладывает Государственной комиссии о готовности к старту.

Нет, ничего не изменилось в нем со вчерашнего вечера. Космонавт спокоен, собран, настроен на работу.

Потом подъем на лифте и взмах рукой оттуда, с огромной высоты космического носителя.

…Пуск! После этой команды мы услышали его голос из корабля. Космонавт отвечал кратко:

— Понял, пуск.

— Как самочувствие? — спрашивали его.

— Нормально…

С пункта управления поступал счет секундам полета. Начались радиотехнические измерения траектории. Полученные данные поступают в координационно-вычислительный центр, вводятся в электронные машины. Они решают задачу и дают ответ на вопрос: каковы параметры орбиты?