Искатель, 1962 № 01 - [8]

Кумало взял кожаный мешок и отправился. Вечернее солнце золотило притихшее селение. В запущенных садах не было видно людей. По полю соседа уже много дней ходила белая коза. Ее хозяев увели вербовщики. Не дождется коза их возвращения.

Во дворе вождя ожидало несколько человек. Кумало сел на землю, стал вслушиваться в гудящие удары барабанного телеграфа. Прерывистые звуки летели над бесконечной лесной равниной, несли вести обитателям глухих деревень..

«…Повстанцы захватили окраину… Сожгли здание католической миссии… Парашютисты прибывают…»

Лица слушателей, усталые и изможденные, оживились.

— В соседнем районе партизаны разгромили факторию «Всеобщей африканской компании», — сказал сосед Кумало Каниама — маленький, худенький, с вытатуированным на животе тамтамом. — Говорят, видели Нзвао, брата Мбулу.

— Войска не зря в провинцию стягивают, — Кумало осмотрелся, всем ли можно доверять: — Какой-то заговор в провинции..

И тут же в голове вновь всплыла неприятная мысль: «Почему прятался Булола? Сообщить о своих сомнениях Зонде?»

Вышел Мбулу. Все замолчали, настороженно косясь на вождя.

Мбулу встал на крыльце и, словно никого во дворе не было, стал смотреть на двух обезьян, затеявших перебранку высоко в ветвях хлебного дерева. Наконец он взглянул на соплеменников и незаметно тряхнул коленкой: звякнули на груди медали, полученные от хозяев за усердную службу.

— О бунте слушаете. Все равно бунтовщиков повесят, — пренебрежительно буркнул вождь.

Мбулу величественно повернулся к Чуиме. У Чуиме была замысловатая прическа, похожая на гребень падающей волны, тянувшейся ото лба к затылку. Под волной шла узкая выстриженная полоса.

— Ты чего пришел?

Чуиме улыбнулся, осторожно потрогал прическу и, показывая на пожилого худого человека, только что мирно беседовавшего с ним, сказал:

— Его коза, бвана, в мой огород залезла, — рот парня расплылся в широкой добродушной улыбке.

Вождь важно нахмурился: дело серьезное.

— Жалуешься?

— Нет. Твой полицейский велел прийти. — Чуиме простодушно смотрел на Мбулу.

Мбулу, тяжело ступая, медленно, с достоинством прошел через двор, сел за стол под навесом и надел белый парик из волокон пальмы рафии. Все было, как у судьи в городе.

— Подойдите оба!

Прежде чем приступить к делу, Мбулу долго и аккуратно поправлял медали на груди, потом дунул на них, и разбирательство началось.

— Твоя коза, — обратился он к старику, — залезла в огород к Чуиме?

— Да, бвана, — старик с готовностью поклонился, видимо желая умилостивить грозного судью.

— Ела там маниоку?

— Да, бвана. Выдернула и съела, — в голосе подсудимого звучали покорные нотки. — Ты прости меня. Я уже старый.

— Какой ты старый? Десять суток ареста. Есть будешь ходить домой.

— Не посылай меня на плантацию, бвана. Коза съела, а не я.

— Я воспитываю, поэтому и посылаю.

Мбулу смотрел на просителя и, казалось, не замечал его. Он повернулся к полицейскому:

— Веди его на плантацию. Солнце еще не село.

Взгляд судьи обратился к улыбавшемуся Чуиме.

— А ты почему не подал в суд? Он нанес тебе ущерб. И не тебе одному. Коза съела твою маниоку, значит ты съешь ее у другого, когда у тебя не будет. На курсах вождей объясняли. Почему не подал?

Чуиме помялся, поправил свою прическу.

— Тех, кто жалуется, ты тоже посылаешь на плантацию.

— А ты, я вижу, еще и грубый. Хотел дать тебе поменьше наказание, как попавшему под суд только в четвертый раз, но вижу, тебя нужно как следует учить. Получишь все двенадцать дней. Больше по закону дать не могу.

Чуиме молча пошел с полицейским. Улыбка все еще держалась на его лице.

— На моей плантации нужны парни с такими прическами! — весело крикнул Мбулу ему вслед.

Деньги шли в руки. Настроение у вождя было отличное. Он встал из-за стола.

— А ты зачем? — спросил вождь, ощупывая хитрым взглядом Кумало. — Тоже жалуешься?

— Нет, пришел просить… — Сутуловатый Кумало рядом с большой фигурой вождя казался невзрачным. Но Кумало держался с достоинством, был спокоен и смотрел смело.

— Просить? — Мбулу с затаенным интересом оглядывал Кумало. — Когда трудно, все ко мне.

— Десять фунтов муки надо, — сказал Кумало, не выказывая почтения. Он глубоко презирал этого человека.

— Праздник устраиваешь? Пять фунтов хватит.

Кумало заметил во взгляде вождя тщательно скрываемое злорадство.

Этот взгляд вселил в Кумало тревогу. «Радуется, — подумал он, — уже сказал Мулура».

Они пошли к складу — висевшей на столбах большой корзине, обмазанной глиной для защиты от крыс и термитов.

— Эй, Мулура! Дай пять фунтов муки! — крикнул Мбулу и усмехнулся.

Мулура, тащивший на веревке козу, метнул любопытный взгляд на Кумало, потом заговорщически взглянул на Мбулу.

— Хорошо, бвана. Сделаю, бвана.

Кумало почувствовал, что эти двое знают о ночных гостях. Он старался подавить в себе подымающуюся тревогу.

Мбулу написал расписку и подал ее Кумало.

— Припечатай в уголке палец. Помажь его чернилами.

Кумало неторопливо взял бумагу, медленно прочитал:

«Взял у Мишеля Мбулу десять фунтов маниоковой муки. Благодарю. Через шесть месяцев отдам двадцать. Кумало».

— Плохо ты стал видеть. Надо пять, а ты десять написал. — Кумало враждебно смотрел на попавшегося грабителя.