Исход Никпетожа - [25]
— Садись, если не очень тяжелая, — отвечаю я.
— А ты скажи, когда устанешь, — ответила Вера, и села ко мне на колени и принялась рассуждать: — Вот и вышел ты дурак со своим жульничеством.
— Нет, я все-таки чувствую здесь обман. Ведь, как ни верти, — кто-то в убытке? Мы пользуемся чужими деньгами.
— Во-первых, деньги есть наследие буржуазного строя, — важничает Вера. — А потом — разве труда не было? Ведь, деньги-то достаются за труд. Был труд, физический и умственный. Если бы мы с тобой лежали на постели и ждали, когда колбаса сама в рот прилетит, тогда было бы хуже. Ты мораль-то не разводи с голодным желудком. Впрочем, теперь мы сыты, и если хочешь, давай мо-ра-ли-зи-ровать.
У ней так славно это вышло, что я не выдержал и ее поцеловал. Тогда она сейчас же соскочила с моих колен, и говорит чужим каким-то голосом:
— Этим шутить нельзя. Ну, пока — прощай. Приходи к нам в общежитие, когда захочешь.
Вчера пришел ко мне Корсунцев, и, узнав, что я два дня не обедал, говорит:
— Ну, что с тобой делать? Пойдем в одно место, там тебя накормят. Только хорошо было бы, если бы ты фокстрот умел танцовать.
Я даже глаза вытаращил:
— А ты — разве умеешь?
— Я все умею, — говорит Корсунцев. — В наше время без уменья пропадешь. Штаны-то у тебя другие есть?
— Как раз сегодня хотел продавать.
— Два дня не обедал — и не продал? Вот так гусь! Но все-таки хорошо, что не продал. Становись против меня, вот так!
Он обхватил меня и стал учить танцовать фокстрот! Я все время наступал ему на ноги, потому что в жизни не танцовал и презирал всякие танцы, а Корсунцев ругался:
— Вот неуклюжий медведь! Да не так! Начинай сызнова! Ну? Раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре...
Когда я малость понял, в чем дело, Корсунцев заставил меня петь вместе с ним:
— Хооо-дят по улицам фашисс-ты, к дамам они приста-ют...
И под это мы с ним танцовали. Мне было очень неловко, точно я делаю что-то противное идеологии, кроме того — мутило в глазах и тошнило от голода, но все-таки я диким голосом тянул за Корсунцевым:
— Нооо я отвечу не робе-я! Я не могу без чи-чис-бе-я...
Наконец, Корсунцев сказал:
— Ну, готово. Почистись и надень другие штаны. Я так и сделал, и мы отправились. По дороге я говорю Корсунцеву:
— Никогда в жизни не думал, что буду танцовать фокстрот.
— Ты, наверное, не думал и о том, что придется не обедать два дня, а пришлось. Наверное, думаешь, что танцовать—недостойно революционера? Брось, теперь не время разбирать, что достойно, что недостойно. Военный коммунизм был — и прошел. Теперь — нэп. Ведь вот, известно, что мы учимся и должны учиться торговать. Ну, а почему кстати не поучиться танцовать? Веселье не помешает. Давно уже признано, что молодежь не должна монашествовать. Ну, а кроме того, во время танцев гораздо ближе сходишься с девчатами. Ты не знаешь, они ведь во время танцев тааа-ют... Но я отвечу не робе-я! — запел он вдруг во весь голос с очень самодовольным видом — и сразу оборвал. — Ты только помни: не дрейфить. Держись уверенно. На ногу наступишь — не беда.
— А что делать тогда?
— Главное — не извиняйся, а лучше что-нибудь пошути, или сделай вид, что твоя дама виновата — ноги подставляет.
Пришли мы в какую-то буржуазную квартиру, и сейчас же в переднюю выскочили какие-то гражданки которые называли Корсунцева Никсом, и потащили его за собой. Я разделся, постоял некоторое время дурак-дураком, и уже хотел задать дралка — так мне было неловко, как вдруг заметил, что дверь в кухню открыта и там лежит на столе нарезанная колбаса. Я, недолго думая, шагнул в кухню, схватил куски колбасы и напихал их в рот. Стал, давясь, жевать, насовал еще колбасы в карман, как вдруг кто-то идет. Я оглянулся, и вижу, что это какая-то толстая гражданка.
— Вы к кому, гражданин? — спрашивает она.
— Я... с Корсунцевым, — сказал я, засунув колбасу языком за щеку. — Фокстрот танцовать.
— Если фокстрот, то это к Пепеляевым, а не к нам. К нам один звонок, а к Пепеляевым — три. Вообще к Пепеляевым подозрительные люди ходят.
— Да я не к вам и пришел, — отвечаю я, обозлившись.
— А что вы это на кухне делаете? — спрашивает она. — Тут не только пепеляевская посуда, тут нашей гораздо больше. И вообще эти фокстроты я не признаю!— вдруг повысила она голос и глядит на меня в упор. — Приходят разные... типы с флюсами (тут она поглядела на мою щеку), шарят по кухням, потом до утра топают и орут, а ты изволь отдуваться. Я этого так не оставлю, молодой человек, имейте это в виду!
Я уже хотел послать ее к чорту, как вдруг влетел Корсунцев.
— Ты где застрял, Костя? А я тебя представляю, оборачиваюсь, а тебя и нету. Идем!
А дама продолжает:
— Тут сахару нигде не достанешь, а они фокстрот отплясывают...
— Это у кого сахару нету? — спрашивает Корсунцев.— У вас, мадам? Я вам достану сахару, мадам. Сколько вам кило?
— А вы серьезно можете? — спрашивает дама.
— Сколько угодно! Ведь, это временная заминка из-за неувязки хозорганов. А вообще — сахар есть.
Вынул книжку и записал, сколько ей сахару. После этого мы пошли в большую комнату, где стоял накрытый стол и танцовало несколько пар под какой-то странный граммофон без трубы, хотя тут же стоял рояль.
Публикации забытой палеонтологической фантастики в серии «Polaris» продолжает фантастическо-приключенческая повесть Н. Огнева «Следы динозавра».Повесть открывает новую грань дарования автора знаменитого «Дневника Кости Рябцева». Ее герои — французский палеонтолог Дормье, неугомонный тов. Френкель и разложившийся комсомолец Свистунов — отправляются в Монголию на поиски костей динозавров. Пережив ряд приключений в пустыне Гоби, они неожиданно для себя оказываются в гуще китайской революции…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эпизоды бурной биографии поручика Раздеришина — от фронта за 2 000 верст от германской войны через диверсионные операции против британской армии в Анатолии до будничной жизни в Советской России, где «…всё можно. Разве нельзя устроить так, чтоб не все было можно, чтоб какое-то было нельзя?»Повесть написана оригинальным экспрессионистским стилем. Фрагментированная художественная реальность передает фантасмагоричный характер действительности и упорядочивается ассоциациями.
Книга Николая Огнева «Дневник Кости Рябцева» вышла в 1927 году.«Дневник» написан своеобразным языком, типичным для школьного просторечья жаргоном с озорными словечками и лихими изречениями самого Кости и его товарищей. Герой откровенно пишет о трудностях и переживаниях, связанных с годами полового созревания. Ему отвратительны распутство и пошлая грязь, но в то же время интимная сторона жизни занимает и мучает его.Многое может не понравиться в поступках героя «Дневника» Кости Рябцева, угловатость его манер, и непочтительная по отношению к старшим свобода рассуждений, и нарочитая резкость и шероховатость языка, которым он изъясняется.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Слесарь Петр Иваныч Борюшкин едет на поезде, из голодающего города в деревню, чтобы поменять соль и очищенный денатурат на картошку…
Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.