Ищущий - [8]

    Писатель задумался.

    "Я ищу свою любовь," заметил Белая Рубашка и указал на вскрытый живот рыжей. "Я дал ей свою любовь, и я хочу вернуть ее." Он почесал затылок. "Это должно быть где-то там."

    "Любовь находится в сердце", указал писатель.

    "Да, но эта телка была бессердечной."

    "Ну, патриархальная японцы привыкли верить, что любовь находится в животе, в кишечнике. Они считали, что живот был храмом души на земле. Вот почему они практиковали ритуальное самоубийство через эвисцерацию (извлечение внутренних органов трупа с целью их изучения - прим. пер.) - освободить душу

и освободить духовную субстанцию своей любви ".

    "Кишечник" осматривается Белая Рубашка. "Итак... если я отдал ей   свою  любовь..." Он смотрел на развороченную кишку, перебирая свои инструменты. "Для того, чтобы получить ее обратно, я должен получить это внутрь себя?"

    Писатель пожал плечами. "Я не могу советовать. Решение за тобой."

    Белая Рубашка стал есть кишки девушки.

    У писателя выступил пот. Рыжеволосая была мертва, как могут быть только мертвые, если не мертвее. Тем не менее, пока ее бывший любовник постепенно употреблял петли ее внутренностей, ее глаза распахнулись, и ее голова повернулась.

    Она смотрела прямо на писателя.

    "Он берет свою любовь обратно", хихикнула она.

    "Я знаю," сказал писатель.

    "Это... щекочет."

    "Могу себе представить."

    Луна светила в каждом из ее глаз, как идеальная белая точка. "Настоящая истина питает нас, только по-разному."

     Питает,  повторил писатель. Пропитание.

    "Конец твоего похода ждет тебя."

    Писатель сглотнул. "Скажи мне," взмолился он. "Это очень важно для меня. Пожалуйста. "

    "Ищи нечто черное," сказала она, и снова умерла.

    Писатель перепрыгнул ограду в конце переулка. Жирная блондинка говорила тоже самое. Черное. Но сейчас ночное время. Как он мог надеяться найти что-то черное ночью?

    Потом он услышал что-то - мощное, далекое урчание.

    Двигатель,  понял он.

    Он увидел ... что?

    Зарево?

    Пятно света, которое было каким-то невозможным образом, черным.

    Он стоял в школьном дворе - какая ирония, месте обучения. Свет мерцал в развороченной траншее, подобной воронке от бомбы. Оно черное, подумал он. Неподалеку находился источник шума двигателя: приземистый бронетранспортер армии США.

    Писатель заглянул в откинутый люк.

    "Не ходи туда", предупредил хруст все еще приглушенного голоса.

    Мрачный красный свет заливал внутреннее отделение, как кровь в освещенном бассейне. Сержант в противогазе и полной экипировке дезактивации ссутулился над консолью радиоаппаратуры. Моментально, он ткнул 9мм пистолетом в лицо писателя.

    Писатель тут же обмочил штаны. "Не стреляйте в меня. Я всего лишь писатель".

    Экипированный сержант казался очень грустным. "Бок и Джонс. Я должен был отослать их. Это область протокола DECON. Только служаки самого низкого ранга идут в окончательную изоляцию периметра первыми".

    Окончательную изоляцию периметра?

    "Я думаю, оно добралось до них," сказал сержант

    Оно,  повторил писатель.

    В окулярах маски, глаза сержанта выглядели безумными. "Когда моя дочь была младенцем, я раскачивал ее на коленях каждую ночь."

    "Это, ну, это мило, сержант."

    "Это давалось мне тяжело... Сейчас ей четырнадцать. Я просверлил отверстие в стене ванной, чтобы смотреть как она принимает душ".

    "У них есть консультанты для таких вещей, как эта, я думаю."

    Темные, истеричные нотки проникли в слова сержанта. "В полночь волк воет."

    Писатель поморщился. "Что?"

    "Я никогда не знал моего отца."

    Затем сержант выстрелил себе в голову.

    Звук и контузия ударили писателя физическим весом. БАБАХ! Его откинуло в верхнюю часть транспорта, в то время, как маска сержанта быстро заполнялась кровью.

    Я ЖАЖДУ ИСТИНУ ТОЖЕ, замаячил голос. НО, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ЕЕ, ОНА ДОЛЖНА ПОКАЗАТЬСЯ. ТЫ ПОНИМАЕШЬ? ТЫ  ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ.

    Писатель забрел во двор. Да, он думал, что теперь он понимал . Здесь было то, к чему привела вся его жизнь. Все, что он искал в своих нелепых претензиях как искатель , привело его к этому окончательному испытанию. Уже нельзя вернуться назад. Его наставник ждал завершения  поисков.

    Второй солдат Decon-а  лежал мертвый в траве. У него не было ладоней на концах рук, а обрубки казались сожженными. Какое-то колоссальное внутреннее давление выдавило его мозги через уши.

    "Убирайся отсюда, ты, гражданский ублюдок!" скомандовал кто-то. Третий солдат шагал через тени, еще ребенок, не более двадцати. "Свет! Это мое!"

    "Вы совершенно уверены, что?"