Исчезнувшие - [74]

– А вы кто? – произнес голос, не подтверждая, но и не опровергая его предположения.

– Я детектив-сержант Брайант, а рядом со мной стоит детектив-инспектор Стоун.

– Поднесите ваши личные знаки к камере.

Вытаскивая свой знак, Брайант осмотрелся в поисках камеры.

– Где, черт возьми, эта штука? – прорычал он.

– На интеркоме рядом с кнопкой, – произнес зловещий голос.

– Боже, какая крохотная, – сказал Брайант, присмотревшись.

Ким проследила за его взглядом. Миниатюрная камера внешнего наблюдения походила скорее на головку винта.

– Теперь второй, – скомандовал голос.

Ким протянула свой знак, и Брайант поднес его к объективу.

– Всё в порядке. Так что вам от меня нужно?

– Мы хотели бы войти и поговорить с вами, – коротко пояснил сержант.

Как и Ким, он уже начал терять терпение от этой игры в прятки.

– Я хочу знать, о чем вы собираетесь говорить, инспектор.

– Это касается вашей дочери, миссис Трумэн, – ответила Ким, наклоняясь к интеркому. – Прошу вас, откройте, чтобы мы могли спокойно поговорить.

В центре ворот раздался хорошо слышный щелчок. Брайан потянул за ручку, но она не повернулась.

– Командир, я уже начинаю терять…

В верхней и нижней части ворот раздались еще два похожих щелчка.

– Тройной электронный запор? – удивился Брайант. – Да что у нее там? Лорд Лукан с алмазом Хоупа во лбу и верхом на Шергаре?[53]

– Нет, Брайант, там всего лишь ее дочь, – вздохнула Ким, плотно прикрывая за собой створку ворот. Три замка со щелчками встали на свое место.

Землевладение занимало площадь около двух акров. Тропинка, ведущая от ворот, делила лужайку на две симметричные половины.

На левой, перед окном кухни, находились качели на одного ребенка. Участок был окружен каменной стеной.

Когда они подходили к дому, миниатюрная брюнетка в джинсах и мужской футболке раскрыла перед ними тяжелую дубовую дверь. Ее футболка была заляпана зеленой краской.

– Миссис Трумэн? – произнес Брайант, протягивая руку.

Она пожала ее, но не улыбнулась. Сделав шаг назад, женщина позволила им войти и внимательно осмотрела окрестности, прежде чем закрыть за ними дверь.

Ким насчитала в холле пять выходящих в него дверей и лестницу, ведущую на второй этаж, но женщина не предложила им пройти дальше.

– Вы сказали, что речь идет о моей дочери?

– Миссис Трумэн, мы должны поговорить с вами о похищении Эмили, – Ким сделала шаг вперед.

– Вы их поймали? – Женщина сжала руки.

Стоун отрицательно покачала головой, и хозяйка поникла.

– Тогда в чем дело? – Ее руки были крепко стиснуты.

– Мы возобновили расследование, миссис Трумэн, и хотели бы, чтобы вы нам помогли.

Ким ни в коем случае не могла дать ей повод догадаться, что произошло второе похищение. В Джулии Трумэн чувствовалась напряженность, которая вполне могла разнести ее на сотни мелких осколков.

Мать Эмили указала на одну из дверей. Их шаги эхом прозвучали в холле. В доме стояла абсолютная тишина. Не было слышно ни звуков работающего телевизора, ни радио, ни разговоров. Тишина была тяжелой и давящей.

Дверь, в которую они вошли, вела в небольшую гостиную. Мягкие диваны были обращены в сторону камина с открытым огнем. Панорамное окно выходило на заднюю часть участка. Засыпанная щебнем дорога упиралась в деревянные ворота высотой с каменную стену.

Ким догадалась, что за воротами дорога переходит в сельскую грунтовку, которая выходит на шоссе несколькими милями дальше.

Миссис Трумэн уселась на самый край кресла. Полицейские устроились на диване.

– Вчера мы беседовали с миссис Коттон. Она…

– Как она? – быстро спросила женщина.

– Насколько я понимаю, вы больше с ней не общаетесь?

– А как вы это себе представляете? – спросила хозяйка дома. – Я сохранила дочь, а она свою потеряла. Как я теперь могу на нее смотреть? Мы с ней были как сестры. Я очень по ней скучаю. И по ней, и по Сьюзи.

Говоря это, женщина не отрываясь смотрела на стену перед собой.

Взгляд Ким остановился на увеличенной фотографии, на которой их было шестеро, сидящих за столом с громадной паэльей[54] в центре. Лица всех шестерых покраснели на солнце.

– Это наши последние совместные каникулы, – негромко пояснила миссис Трумэн. – Сьюзи была очень красивым ребенком. Я была ее крестной. Мы дружили с Дженнифер со школы. Но те несколько дней…

Ким уже собиралась спросить ее о выкупе, но женщина взглядом остановила ее.

– Инспектор, вы себя хорошо знаете? То есть я хочу сказать, знаете ли вы себя как человека?

– Хотелось бы так думать.

– Я тоже так думала, пока не пришло одно текстовое сообщение, которое заставило меня все подвергнуть анализу. То, что сделали эти люди, не может быть прощено. Мы все превратились в монстров из наших самых жутких ночных кошмаров. Отчаяние и страх способны сделать с человеком страшные вещи.

Ким хотела было задать один важный для себя вопрос, но поняла, что они в любом случае двигаются в нужном направлении.

– Наша дружба оказалась ничем по сравнению с жизнями наших детей. Моя лучшая подруга неожиданно превратилась в моего врага. Мы сплелись в этой сюрреалистической схватке, в которой победить могла только одна из нас.

– Вы заплатили выкуп? – негромко спросила Ким.

Женщина посмотрела на нее открытым взглядом. В нем светился ужас тех дней. Ужас и стыд.