Исчезновение варваров - [36]

Почему лифт сорвался? Новая команда думала, что управлять им можно как угодно. Здесь нажал кнопку, там — кнопку, что угодно исполним, как на рояле. Было ой как легко диссидентам в 60-е годы безответственно кричать, что коммунисты загубили Россию, проклинать тоталитарный режим. И вот, пожалуйста, — приборная доска, кнопки, все или почти все, несколько лет уже под руками если не самих вождей диссидентства 60-х годов, то под руками их последователей, учеников, обожателей и подражателей. Правьте страной, народные депутаты, новые министры, гениальные экономисты. И что же? Оказалось, что руководить государством вовсе не просто. Необходимо умение, талант и опыт вождения. Недостаточно иметь идеи. И даже вредно иметь много идей. В первые же годы наперестраивали, сломали и отрезали слишком многое и слишком быстро. Не все оказалось можно и нужно перестраивать. Оказалось, сваливая статуи Сталина и Брежнева, перестарались, развалили и фундамент под собой, то. на чем стоять НУЖНО лидерам, дабы народ их уважал и слушал. Нарушили преемственность власти. Уничтожили уважение к ней. Гласностью воспользовались вперед других арривисты и демагоги. Демократией широко воспользовались немедленно уголовные преступники. Благонамеренная новая команда руководителей благородно заявила о том, что каждый народ СССР имеет право на самоопределение. Забыв о том, что народов в СССР сто тридцать или больше и что кроме партийных секретарей и пары кинематографистов да писателей у этих народов нет лидеров. Потому, самоопределяясь, народы окажутся слепы. И оказались слепы.

Новые лидеры СССР импортировали Новую Богиню: Демократию. В ЗАПАДНЫХ странах это — мощная девушка высокого роста, решительная и могучая. В СССР демократия оказалась бессильной и беззубой. Годами дистрофичная советская демократия ждала, прежде чем частично подавить национальный бандитизм в Азербайджане, и до сих пор ждет, пока армянский национальный бандитизм утихнет сам. (Да будьте вы независимы, но зачем же резать старух и детей соседей!) Американская же зубастая и агрессивная демократия двинула национальную гвардию в восставшие по всей стране черные гетто, отстреливая повсюду нарушителей закона и порядка, как волков, без колебаний. В одном только детройтском гетто отстреляли более сорока. Не заботясь нисколько об обвинениях в расизме, но заботясь о стабильности государства. Мобильная американская демократия тотчас передвигает свои авианосцы и морскую пехоту повсюду в мире, готовая отстрелять и иностранных волков. Даже если ей (демократии) только показалось, что ее «жизненно важные интересы» каким-либо образом где-либо затронуты. Пусть даже и за десятки тысяч миль от родных берегов. Почему советская демократия не присвоит себе этот очень демократический принцип: неустанная защита всеми средствами «жизненных интересов советского народа»? И не защищает их всякий раз, когда они в опасности?

Живя во французской демократии, я вижу ежедневно в горячих точках Парижа серые автобусы, наполненные вооруженными автоматами жандармами, готовыми мгновенно вмешаться в любую ситуацию. Жандармерия во Франции подчиняется министерству обороны. По сути дела, французская демократия давно легализировала постоянное присутствие армии на парижских улицах. Советские же обожатели Сахарова и Солженицына, придя к власти, до смерти боятся прослыть тоталитарными.

И лифт несется. И кровь сочится из его национальных углов-окраин.

Самое модное времяпровождение (после рыночных фантазий, разумеется) в падающем лифте — «выходить из КПСС». «Я вышел из КПСС!» — звучит, конечно, гордо. Если поместить такой поступок в 1951 г. В 1990 г. хорошо бы вообще не говорить вслух о таком поступке. И члены КПСС, и бывшие его члены, межрегиональные западники-депутаты, должны бы очнуться и совместно броситься останавливать падение. Кто на крышу лифта — связывать оборванные тросы государственности, кто, вооружившись чем попало, все годится, чтоб остановить лифт, — тормозить оставшиеся еще тросы!

Но нет, куда там. Враждебно поглядывая друг на друга из разных углов, одни (Межрегиональная группа) срочно пишут проекты радикального размонтирования корпуса советского лифта в 500 дней, другие, заметно уставшие (Полозков, затравленные прогрессистами генералы), огрызаются… Занятые друг другом, они игнорируют тот факт, что вокруг вопят от ужаса пассажиры — народ, что лифт несется к гибели.

Только невежеством, полным отсутствием всякого уважения к государственности можно объяснить поведение людей, столпившихся у приборной доски лифта. Государственность создается долгими веками, это сложный конечный баланс множества исторических сил, с трудом налаженный во имя интересов многих групп населения, как национальных, так и классовых групп. Государственность служит интересам народов прежде всего. Дабы самая мирная и банальная деятельность миллионов людей — работа, семейная жизнь, продолжение рода — могла происходить безбоязненно, защищенная от внешних, чужих врагов и от внутренних волнений. Против «немца» нужна народу государственность, но еще от «бей-рутизации» жизни защищает всякое государство своих граждан, защищает тихую часть населения от буйного меньшинства. Лишь государство сплачивает жителей в народ. Государство благородно, несмотря на все эксцессы тираний, потому что превращает стадо говорящих животных в общество. Механизм русской государственности особенно сложен ввиду рискованного положения России — СССР на стыке двух ментальностей: западной (европейской) и восточной (азиатской). Русская государственность, сильная по необходимости, организующая разные народы сильных темпераментов, сумела спастись и усилиться даже в единоборстве с коммунистической идеологией. Неумелые и неопытные самые новые лидеры, увы, перепутав государственность с идеологией коммунизма, сумели разладить и размонтировать отчасти с таким трудом многими поколениями устроителей и кровью наших предков налаженный ее механизм.