Исчезновение Стефани Мейлер - [28]

Одного этого факта было вполне достаточно, чтобы Монтейн развернул широкую кампанию по моей дискредитации. Остальным полицейским он дал понять, что со мной лучше особо не сближаться. Ссориться с Монтейном никому не хотелось, и коллеги изо всех сил старались избегать любых внеслужебных отношений со мной. Я знала, что в раздевалке, когда парни после дежурства договаривались сходить выпить пива, он их предупреждал:

— Не вздумайте позвать эту дуру. Если не хотите ближайшие десять лет чистить в отделении сортиры.

И полицейские хором заверяли его в своей верности:

— Нет, конечно!

Из-за этих интриг Монтейна мне было нелегко прижиться в Орфеа. Коллеги после службы видеть меня не желали. Если я приглашала их с женами на ужин, они либо сразу отвечали отказом, либо отказывались в последнюю минуту, а то и просто не приходили. Сейчас и не сосчитать, сколько раз я по воскресеньям сидела одна у стола, накрытого на восемь-десять человек, перед горами еды. Круг общения у меня был очень ограниченный: иногда я куда-нибудь ходила с женой мэра Шарлоттой Браун. Особенно мне нравилось кафе «Афина» на Мейн-стрит, я немного сблизилась с его владелицей, Сильвией Тенненбаум, мы порой болтали, но подругами нас назвать было трудно. Чаще всего я заходила к соседу, Коди Иллинойсу. Когда мне бывало скучно, я шла к нему в книжный магазин; время от времени ему помогала. К тому же Коди возглавлял ассоциацию волонтеров театрального фестиваля, и к лету я вступила в нее: теперь, по крайней мере, один вечер в неделю у меня был занят, мы готовили театральный фестиваль, который открывался в конце июля.

Как только мне начинало казаться, что дела на работе идут получше, Монтейн снова принимался за дело. Теперь он перешел на новый уровень, копался в моем прошлом и награждал меня прозвищами с подтекстом, вроде «Анна-гашетка» или «Убивица». Потом заявил коллегам: «Вы, парни, поосторожней, Анна, чуть что, стреляет. — И, заржав как ненормальный, добавил: — Анна, а народ знает, почему ты уехала из Нью-Йорка?»

Однажды утром я обнаружила на двери своего кабинета вырезку из старой газеты. Заголовок гласил:

МАНХЭТТЕН: ПОЛИЦИЯ УБИЛА ЗАЛОЖНИКА В ЮВЕЛИРНОМ МАГАЗИНЕ

Я влетела в кабинет Гулливера и ткнула ему в лицо этот клочок газеты:

— Это вы ему сказали, шеф? Это вы все рассказали Монтейну?

— Я здесь ни при чем, — отнекивался он.

— Тогда объясните, откуда он знает!

— Это лежит в твоем личном деле. Наверно, как-то оно попало ему в руки.

Решив от меня избавиться, Монтейн подстраивал так, чтобы меня отправляли на самые скучные и неблагодарные вызовы. Когда я в одиночку несла патрульную службу в городе или окрестностях, со мной нередко связывались по радио: «Каннер, говорит диспетчер. Срочный вызов». Я мчалась по указанному адресу с сиреной и маячками, а по приезде выяснялось, что случилась сущая ерунда.

Дикие гуси перекрыли 17-е шоссе? Это ко мне.

Кот не может слезть с дерева? Это ко мне.

Пожилая дама впала в старческий маразм, постоянно слышит подозрительные шорохи и звонит по три раза за ночь? Это тоже ко мне.

Я даже удостоилась фотографии в «Орфеа кроникл», в статье о сбежавших из загона коровах. На снимке я, перемазанная с головы до ног, смешно тащу корову за хвост, тщетно пытаясь вернуть ее на пастбище. И подпись: «Полиция в действии».

После статьи на мне, само собой, оттоптались все коллеги в меру своего юмора; одну вырезку из газеты я нашла под дворниками служебной машины, неизвестная рука написала на ней черным фломастером: «Две коровы в Орфеа». В довершение всех бед именно на тех выходных ко мне решили приехать из Нью-Йорка родители.

— Так вот зачем ты здесь? — вопрошал отец, тыча мне в нос номер «Орфеа кроникл». — Пустила свой брак коту под хвост, чтобы возиться с коровами?

— Папа, мы с тобой что, уже ссоримся?

— Нет, но, по-моему, ты могла бы стать неплохим адвокатом.

— Знаю, папа. Ты мне уже лет пятнадцать об этом твердишь.

— Уму непостижимо, столько времени изучать право, чтобы стать копом в каком-то городишке! Какая чушь!

— Я люблю свою работу, это важнее всего, разве нет?

— Я собираюсь сделать Марка компаньоном, — наконец сообщил он.

— Господи, папа, — вздохнула я, — ты что, жить не можешь без моего бывшего мужа?

— Знаешь, он классный парень.

— Папа, не начинай! — взмолилась я.

— Он готов тебя простить. Вы могли бы сойтись снова, ты бы поступила к нам в адвокатскую контору…

— Я горжусь тем, что я коп, папа.

Джесси Розенберг

Вторник, 1 июля 2014 года

25 дней до открытия фестиваля

Стефани пропала уже неделю назад.

В округе все только об этом и говорили. Кто-то пребывал в уверенности, что она сама все подстроила, но таких было немного. Большинство считали, что с ней случилось несчастье, и тревожились: кто станет следующей жертвой? Мать семейства, отправившаяся в магазин? Девушка по дороге с пляжа?

В то утро, 1 июля, мы с Дереком и Анной завтракали в кафе «Афина». Анна рассказала нам о загадочном исчезновении Кирка Харви; ни я, ни Дерек в свое время ничего об этом не знали. Стало быть, он исчез после того, как убийство было раскрыто.

— Я заезжала в архив «Орфеа кроникл», — сказала Анна. — Копалась в статьях девяносто четвертого года о первом фестивале. И смотрите, что я нашла…