Исчезновение Ивана Бунина - [39]

– Спасибо. Я сама позвоню Литвинову, – твердо сказала она. – Надо поговорить с ним и решить, что делать в ближайшее время.

– Я не имею права долго утаивать эту информацию. Мы должны действовать быстро. Я обязан отправить шифровку в Москву. Тогда в ОГПУ узнают, что мы в курсе исчезновения Бунина. Узнают о его письме и о его предстоящей публикации. А может, они уже знают.

– Дайте мне пару часов.

– Хорошо.

Довгалевский повесил трубку и вышел из телефонной кабины. Пот ручьями струился по его спине. Посол сел за столик и заказал кружку пива. Он пил его очень медленно. Ему было абсолютно ясно, что его карьера близится к концу.

Глава 20

Москва, февраль 1933

В то утро Максим Литвинов заперся у себя в кабинете, попросив его не беспокоить. Последние полчаса он занимался важным делом – еще раз просматривал перед отправкой Сталину список предстоящих назначений в советские посольства и консульства.

От него требовалась удвоенная бдительность: в дипломатической среде участились случаи дезертирства. За последние месяцы председатель ОГПУ забраковал немалое число рекомендованных Литвиновым кандидатур.

Что, если он утратил политическое чутье? Вдруг в его наркомат проникли активисты троцкистской оппозиции? Или немецкие и английские шпионы? Многочисленные инциденты с перебежчиками позволяли строить самые невероятные предположения. К составлению списков следовало подходить с особой осторожностью. Палач Менжинский будет изучать их с инквизиторским пристрастием.

Литвинов повертел в руках очередное письмо от Александры Коллонтай. Та просила перевести ее в другую европейскую столицу, решительно отказываясь работать на другом континенте. В сложившихся обстоятельствах прошение Коллонтай выглядело неуместным. Он отложил письмо в сторону: пока нобелевское дело не завершилось приемлемым образом, об этом нечего было и думать.

Тем не менее пожелание Коллонтай насторожило Литвинова. Не обманывает ли она его, докладывая о деле Бунина? На последнем ежегодном совещании дипкорпуса Коллонтай умоляла вытащить ее из этой «унылой дыры». Именно так она характеризовала шведскую столицу:

– Сколько еще мне там гнить? В Стокгольме я медленно умираю.

Во время недавней встречи со Сталиным Литвинов осторожно затронул тему перевода Коллонтай и получил категорический отказ.

– Когда эта змея добьется нужного нам в Стокгольме, можем под занавес перевести ее в Софию или в Бухарест, – раздраженно буркнул Сталин. – Я не вижу в ней перспективы, а международная обстановка меняется на глазах. К тому же она ненадежна.

Из последнего замечания вождя Литвинов понял, что делать ставку на Коллонтай больше не имеет смысла. Тем более что она пыталась вести собственную игру, откровенно нарушая должностную субординацию, о чем свидетельствовали ее прямые телефонные обращения к Сталину. Литвинов наложил на прошение Коллонтай отрицательную резолюцию и сунул листок вниз стопки документов.

Погруженный в свои мысли, он не заметил, как в кабинет без стука вошла секретарша.

– На проводе товарищ Коллонтай. Говорит, это срочно, – сказала она и добавила, извиняясь за неожиданное вторжение: – Кажется, вы ждали этого звонка.

– Я отвечу, – занервничал Литвинов. С тех пор как Коллонтай попала в больницу, им не удавалось поддерживать постоянную связь.

Коллонтай ввела наркома в курс последних событий. Бунин и его жена исчезли. Французский МИД уже уведомлен, и друг Москвы Андре Жид готовится предать случившееся огласке и намерен создать комитет по защите писателя. Новость добила Литвинова. Он в своей наивности до последнего надеялся, что проблема будет улажена дипломатическим путем, без вмешательства Менжинского.

Чтобы немного успокоиться, он закурил сигарету и налил себе рюмку водки. Торопиться теперь было некуда.

– Вы думаете то же, что и я? – спросил он, немного помолчав.

– Да, товарищ Литвинов. То же, что и вы.

– Что будем делать?

– Понятия не имею.

– Так не пойдет.

– Давайте созвонимся через несколько часов. Я найду выход, – сказала Коллонтай, словно убеждая сама себя.

– Хорошо, – сказал нарком, удивленный ее решимостью. – Сталину, скорее всего, уже все доложили. Что теперь с нами будет?

– Доверьтесь мне. Я никогда вас не подводила.

Нарком не знал, чем ответить на ее своеволие. На него словно напал паралич. К горлу подступили слезы. В кабинет заглянула секретарша. Она махала Литвинову руками.

– Секундочку, товарищ Коллонтай. Не вешайте трубку.

– Только что звонил помощник товарища Сталина. Вас вызывают в Кремль.

– Когда?

– Сейчас.

– По какому вопросу?

– Не уточняют. Помощник сказал, что будут присутствовать товарищи Менжинский и Бухарин.

У Литвинова потемнело в глазах. Он понимал, что ему остались считаные часы. В последние недели он начал подозревать, что член исполкома Коминтерна Бухарин, которого Сталин после периода охлаждения вновь приблизил к себе, метит на его место наркома иностранных дел.

Слухи об этом уже некоторое время ползли по Москве. Литвинов чувствовал, что конец его близок, падение неизбежно. Все случится сегодня. В последних числах февраля 1933 года ударили жестокие морозы. Что с ним станется? Где он проведет свои последние дни?