Исчезновение Ивана Бунина - [41]

Сталин пару минут слушал мудреные разъяснения Бухарина по поводу расклада сил в Германии, после чего резко его перебил:

– Товарищ Литвинов, а что вы об этом думаете?

Нарком не верил своим ушам. Его не только не уволили – вождь интересовался его мнением по важнейшей международной проблеме. Невероятно!

– Как я вам уже докладывал, наш полпред в Берлине также шлет мне телеграммы пессимистического содержания, – взволнованно начал Литвинов. – То, что утверждает товарищ Бухарин, не является преувеличением. Это сущая правда. Наш полпред полагает, что повлиять на ситуацию невозможно. На выборах пятого марта победит нацистская партия, и Гитлер придет к власти. Если он не получит большинства, необходимого, чтобы возглавить правительство, правая партия передаст ему своих депутатов.

– Что вы предлагаете предпринять в ближайшее время, товарищ Литвинов? Нашим людям из ОГПУ и из Коминтерна так и не удалось избавить нас от этого опереточного фюрера. И Эрнсту Тельману не удалось. Пора вновь запускать дипломатию.

Ошеломленный услышанным, главный дипломат страны покосился на Менжинского и Бухарина и вновь обратил взгляд на Сталина, который ждал от него ответа.

– Как я уже неоднократно заявлял, нам больше, чем когда бы то ни было, необходимо продолжать переговоры по заключению пакта о взаимопомощи с Францией.

Сталин выслушал отчет Литвинова, ни разу его не перебив.

– Очень хорошо, товарищ Литвинов. Вижу, вы отлично справляетесь. Сделайте все, чтобы пакт был подписан в ближайшие недели. Лучше всего – до пятого марта или сразу после. Мы должны продемонстрировать немцам, что это им просто так не пройдет. Мы не позволим фашистам нас раздавить. Если надо, поезжайте на переговоры в Париж. Задействуйте все необходимые ресурсы. Если возникнут трудности, которые вы сочтете непреодолимыми, звоните мне напрямую. Сейчас нет ничего важнее этого пакта, – заключил Сталин.

Ошарашенный Литвинов задумался: стоит ли сказать об исчезновении Бунина? Вдруг это спутает все карты? И почему Менжинский молчит, словно воды в рот набрал, хотя о пропавшем писателе все вокруг заговорят в ближайшие дни, если не часы? Нарком давно не попадал в подобную ситуацию. Но что же все-таки затеял Сталин?

Литвинов не успел прийти к какому-либо выводу. Сталин сухо попрощался с наркомом, давая понять, что больше не нуждается в его присутствии.

– Товарищ Менжинский, а вас я попрошу задержаться на пару минут. У нас есть важное дело. А вы, товарищ Бухарин, со следующей недели возглавите редакцию «Известий». Как я вам уже говорил, газете необходим руководитель, который хорошо ориентируется в международных отношениях. Это как раз ваш уровень.

В приемной Литвинов перевел дух. Правда, смертельная бледность с его лица все еще не сошла. Сегодня он, кажется, избежал казни. Но это лишь отсрочка – пока вновь не всплывет дело Бунина.

– Все нормально? – поинтересовался Поскребышев.

– Да, все нормально. Вызовите мне машину. Я возвращаюсь в наркомат.

Глава 22

Стокгольм, февраль 1933

На город, по которому гуляли балтийские ветры, опустился по-настоящему сибирский холод. В тот вечер, около одиннадцати часов, Пер Лагерквист через черный ход вошел в больницу «Санкт-Йоранс».

Вокруг все было спокойно. Тишину на несколько секунд нарушила лишь подъехавшая карета скорой помощи. Лагерквист взбежал по пустынной лестнице на этаж, где находилась палата советского посла.

После долгих раздумий Александра Коллонтай все же решила положиться в деле Бунина на Лагерквиста, который, казалось, дал ей призрачную надежду на выход из тупика.

Легерквист точно выполнил указания помощницы Коллонтай, полученные днем по телефону:

– Когда вы выйдете в главный коридор, то прямо перед входом в палату увидите полицейского. Он тоже вас увидит. Поэтому остановитесь около прачечной, сбоку от выхода на лестницу. Я приду за вами ровно в одиннадцать. Дальше будем действовать очень быстро. Воспользуемся сменой караула агентов ОГПУ. У нас будет всего несколько секунд. Будьте осторожны.

– Да, конечно.

– Напомню вам, что госпожа Коллонтай желает встретиться с вами сегодня же ночью, – интригующе заключила помощница. – Это вопрос жизни и смерти.

Спрятавшись в узком проходе, ведущем к прачечной, Лагерквист посмотрел на часы. Было ровно одиннадцать. На встречу в больницу он отправился без малейших колебаний и теперь в нетерпении ждал появления своей проводницы.

Из соседнего помещения повеяло запахом хлорки, и у Лагерквиста зачесался нос. «Фу!» – подумал он и улыбнулся, представив себя героем дешевого шпионского романа, какие с недавних пор в изобилии заполнили европейские привокзальные киоски.

В проходе, куда Лагерквист проскользнул с легкостью, удивившей его самого, горела всего одна тусклая лампочка. Что он скажет Коллонтай, когда увидит ее на больничной койке, лишенную привычного ореола величия? Ответа на этот вопрос писатель пока не знал.

Лагерквист даже не догадывался, чего ждет Коллонтай от этого таинственного свидания. До этого они виделись всего два раза, и между ними по непонятной причине вспыхнула загадочная искра. Они познакомились на нобелевской церемонии, за которой последовало чудесное продолжение. Позднее они встретились за ужином в старой таверне, где Коллонтай поразила его своей женской незащищенностью.