Исчезновение Харухи Судзумии - [48]

Ну вот, опять; чего только не придумает!

— Но было бы не слишком правдоподобно обойтись одной лишь девочкой-Сантой. Так что Судзумия-сан решила нарядить одного из нас оленем, чтобы тот привёз Асахину-сан на сцену. В итоге нам пришлось тянуть жребий… Кто, по-твоему, оказался счастливчиком? Вспоминаешь?

Ничего я абсолютно не вспоминаю. Чтобы вспомнить то, чего у тебя и в памяти-то нет, нужно быть неподражаемым обманщиком. Таких людей нужно совсем в другой больнице проверять. Хотя Коидзуми об этом говорить бесполезно.

— Ну неважно, просто знай, что счастливчиком оказался ты. Мы собирались сделать для тебя костюм оленя, и нам нужно было отправиться за кое-какими материалами. Когда мы спускались по лестнице, ты и свалился.

— Как по мне, это совершенно дурацкая история.

Услышав мою реплику, Коидзуми поднял брови:

— Ты шёл позади всех, так что никто не заметил, как именно ты упал. Мы только видели, как ты свалился, вот так, — Коидзуми изобразил, дав яблоку скатиться с его правой руки, и поймав его левой, — Попросту говоря, ты катился кубарем.

Коидзуми вернулся к очистке яблока.

— Мы бросились к тебе, но ты лежал без движенья. Судзумия-сан говорит, что видела кого-то на пролёт выше. Она заметила исчезающий краешек чьей-то юбки. Мне тоже это показалось странным, так что я провёл кое-какую разведку. В это время в здании не было никого, кроме нас. Даже Нагато её не видела. Эта девочка просто растворилась в воздухе, как привидение. Мы всё это время ждали, что ты очнёшься, и мы сможем спросить тебя, кто тебя толкнул…

Я не помню. Тогда я был уверен, что лучше всего ответить так. Это был самый обычный несчастный случай. Недосмотрел; уж не везёт — так не везёт. Наверное, на этом я и остановлюсь.

— Только ты приходил меня навестить?

А где Харухи? — хотел было спросить я, но не стал. Однако Коидзуми всё же фыркнул и сказал:

— Около тебя дежурили всё это время. Ты кого-то ищешь? Не беспокойся, мы все сидели рядом с тобой по очереди. Пока ты лежал в коме, рядом всегда кто-то был. Сейчас вот, кажется, должна подойти Асахина-сан.

Что-то во взгляде Коидзуми беспокоило меня; казалось, он не знал, что ему сказать, как человек, чью первоапрельскую шутку приняли за чистую монету. На что он намекает?

— Нет-нет, я ни на что не намекаю. Я просто завидовал тебе. Можешь считать, что это был взгляд зависти.

Чего это ты завидуешь больному, ушибившему себе голову?

— Хотя мы, обычные участники кружка, по очереди дежурим около тебя, командующая считает своей обязанностью лично следить за здоровьем своих подчинённых…

Коидзуми, изящно сняв всю шкурку с яблока, сложил из неё фигурку кролика, а затем положил на поднос в изголовье кровати.

— Судзумия-сан провела всё это время здесь. Последние три дня она никуда отсюда не выходила.

Я повернулся посмотреть с другой стороны кровати, куда указывал Коидзуми.

— …

Там она и была.

Тесно завернувшись в спальный мешок, Харухи сопела, слегка приоткрыв рот.

— Мы все волновались за тебя, что она, что я.

В его голосе сквозила такая печаль, что это напоминало какую-то мыльную оперу.

— Видел бы ты, как мучалась Судзумия-сан… Ладно, это я расскажу в другой раз. А сейчас — ты ничего не хочешь сделать?

Ну почему все так любят мною командовать?! Асахина-сан-старшая, теперь вот ещё Коидзуми… Но я не стал с ним спорить. Мне даже неохота было выяснять, кому он сидел и чистил тут столько яблок.

— Пожалуй, — ответил я.

Мне очень захотелось нарисовать что-нибудь у неё на лице[21]. Может, в другой раз у меня будет на это достаточно времени.

Я сел прямо, протянул руку и коснулся этого её с виду сердитого лица.

Её волосы ещё не отросли настолько, чтобы можно было заплести из них косичку. Я тут же заскучал по её длинным волосам. Как будто назло мне её короткие волосы зашевелились.

Харухи проснулась.

— …Ммм…хмм? — сказала Харухи, пытаясь продрать глаза, и, как только она поняла, кто щиплет её за щёку…

— Ай?!

Она тут же попыталась вскочить, но потерпела с этим оглушительную неудачу, забыв, что она застегнула себя внутри спального мешка — так что она каталась, извиваясь, как червяк. Наконец, она кое-как освободилась, наставила на меня палец и принялась ругаться:

— Черт тебя подери, Кён! Ты не мог меня предупредить, прежде, чем будить, а?! Я даже морально не подготовилась!

Совершенно невозможные запросы. Но видеть, что она сыпет проклятиями, было для меня эффективней любого лекарства.

— Харухи.

— Что?

— Слюни подотри.

Лицо Харухи на секунду дёрнулось, она поспешно вытерла губы, а затем уставилась на меня этим своим сердитым взглядом:

— Ты… Ты точно мне ничего не нарисовал?

Еле удержался.

— Хмпф. Ладно. Ничего не хочешь сказать?

Я ответил ей так, как она ожидала:

— Извини, что заставил беспокоиться.

— Правильный ответ. В конце концов, беспокоиться о благополучии членов бригады — обязанность командующей!

Харухина брань была для меня божественным пением. В этот момент от двери донёсся мягкий стук. Коидзуми автоматически вскочил и распахнул дверь.

Только третья посетительница увидела меня,

— А, а, а…

В дверях, с вазой в руках, застыла никто иная, как одиннадцатиклассница из «северной старшей» с длинными волосами, милым детским личиком и хрупкой, но прекрасно развитой фигурой.