Исчезающая лестница - [38]

«Тощий блин» представлял собой просторное неброское заведение с неформальной атмосферой и гигантским выбором кофе и блинов. По-прежнему пребывая во власти финансовых эмоций, Стиви заказала большой капучино с куркумой. Помимо прочего, когда впервые встречаешься с профессором, это выглядит круто.

– Привет, Фентон, – произнес парень за стойкой. – Как обычно?

В ресторанчик вошла женщина неопределенного возраста. Доходившие до плеч курчавые волосы на ее голове представляли собой смесь черного и седого в равных пропорциях. Она носила очки в массивной красной оправе. На ней были просторный пурпурный свитер, непромокаемый плащ, коричневые вельветовые брюки и сабо, отчетливо и тяжело грохотавшие по деревянному полу. С плеча свисала заношенная чуть ли не до дыр кожаная сумка.

Стиви немного узнала ее по фотографии автора в книге, хотя там она была лет на двадцать моложе. К тому же в стоявшей перед ней женщине было больше чего-то… необдуманного и случайного.

Они обменялись взглядами и узнали друг друга.

– Ты Стиви? – спросила доктор.

Та кивнула.

– Кофе нам принесешь вместе, – сказала она парню за стойкой, – она со мной.

Потом повернулась к Стиви и добавила:

– Не возражаешь, если мы устроимся на улице?

Стиви хотела было заметить, что на дворе октябрь. В Вермонте. На озере. Доктор Фентон вытащила пачку сигарет и помахала ею.

– Здесь нельзя курить, – сказала она и показала на дверь.

Стиви еще раз намотала на шею шарф и двинулась следом. Доктор Фентон села за столик у двери, не обращая, казалось, внимания на хлеставший их ветер. Она вытащила из пачки «кэмела» сигарету, поднесла к губам руки и сложила их чашечкой, чтобы прикурить. Курящих знакомых у Стиви не было. Доктор Фентон, похоже, это заметила.

– Раньше курить можно было где угодно, – сказала она, – ты, наверное, к табаку не привыкла. К нам относятся как к изгоям.

Она глубоко затянулась и выдохнула дым – еще протяжнее, чем его вдохнула.

– Итак, насколько я понимаю, твой интерес к Эллингэму сводится к делу о похищении и убийствах. Плюс к этому ты хочешь понять, что случилось с тем парнем, Мейзом.

– Хейзом, – поправила ее Стиви и засунула руки в свою красную куртку, чтобы сохранить тепло.

– Ну да, с Хейзом.

Доктор Фентон выпустила султан дыма, большую часть которого ветер швырнул ей обратно в лицо.

– Прости. Ты читала мою книгу?

– А как же, – ответила девушка.

– А как же! – захохотала, одновременно закашлявшись, доктор Фентон. – Просто супер. А как же… Зови меня Фентон. Никаких «докторов». Просто Фентон, и все. Мне так больше нравится. Давай поговорим немного о деле Эллингэма. Что еще ты читала по этой теме?

– Как что? – сказала Стиви. – Все.

– Какие книги, какие статьи? Я должна понять, что тебе известно.

– Мне известно… я думаю… все, – ответила та.

– Мы встретились поговорить, – произнесла Фентон, – так что давай говори, расскажи мне об этом деле.

Просить человека просто поговорить о деле Эллингэма было сродни просить его «просто поговорить» о прошлом или о науке.

– С чего начнем? – спросила Стиви. – С той самой ночи, с предшествующего ей периода или…

– С ночи, – сказала доктор Фентон, сжимая губами сигарету.

Парень отошел от стойки, принес им два кофе, поставил на стол, и Стиви вернулась в 13 апреля 1936 года, к Альберту Эллингэму, остановившемуся на подъездной дорожке. Потом перечислила все общеизвестные факты той ночи: о том, кто где находился, о телефонных звонках, о поездке Джорджа Марша, о меченых банкнотах и о том, кто и как их отвез. Время от времени доктор Фентон задавала ей вопросы, и Стиви без запинки выдавала требуемые сведения.

– Отлично, – сказала доктор Фентон примерно полчаса спустя, выкурив за это время три сигареты, – ты провела неплохую предварительную подготовку. Скажи, кто, на твой взгляд, похитил Айрис и Элис Эллингэм? Кто на самом деле был Лукавым?

– Не знаю, – ответила Стиви.

– Не Антон Ворачек?

– Конечно, нет.

Доктор Фентон долго смотрела на девушку, затягиваясь сигаретой. Стиви даже слышала, как горит папиросная бумага.

– В этом деле замешаны деньги, – произнесла доктор Фентон, – впрочем, они замешаны всегда. Антону Ворачеку до денег не было никакого дела. Чтобы расследовать это дело, надо пойти по следам денег. Похититель Айрис и Элис, кто бы он ни был, знал, сколько денег хранилось в сейфе в кабинете Эллингэма. Откуда об этом мог пронюхать Антон Ворачек, черт бы его побрал?

– Деньги регулярно доставлял банк, – сказала Стиви, – бригадам рабочих платили наличными. Многие знали, что они там. Разговоры об этом, по крайней мере, ходили.

– Правильно. Так все говорят. Проблема лишь в том, что доставлялись деньги очень аккуратно и количество имевшейся наличности варьировалось. Надо было точно знать, когда они поступают и когда заканчиваются.

Стиви, согласившись с этим, ничего не сказала. Как и большинство тех, кто был знаком с делом.

– Тогда, – продолжала доктор Фентон, – надо присмотреться к домочадцам, а народу в тот момент в доме было полно. Человек двадцать штатных сотрудников плюс еще сотня во владениях Эллингэма каждый день недели. Бригады рабочих, персонал школы, учащиеся. И гости. Наверху были Леонард Холмс Нейр и Флора Робинсон, хотя к тому моменту, когда на сцену вышел Джордж Марш, чтобы помочь, ее, очевидно, уже нельзя было найти. В общем, целая куча народа, есть из кого выбирать. Но только не Антон Ворачек. Он был анархист и не пользовался популярностью – идеальный козел отпущения, если на кого-то надо повесить преступление. Я хочу сказать, что верить в это – то же самое, что считать, будто Кеннеди убил Освальд и ему никто не помогал.