Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - [61]

и flux[112]. В полковой истории подразделения из Висконсина точно подмечено, что «злейшим врагом, с которым столкнулись солдаты, была лагерная диарея. Под ее влиянием быстро исчезали сила и храбрость; мужчины превращались в скелеты и несли службу в слабости и страданиях. Когда болезнь становилась хронической, а происходило это часто, кожа на лицах несчастных жертв становилась похожей на измятый пергамент. Их губы были обескровлены, а мышцы полностью утрачивали свою силу. Невозможно было смотреть на них без сожаления» [7]. Однако самая чудовищная диарея театров военных действий становилась следствием тифа, ставшего причиной почти четверти всех смертей, наступивших за пределами полей боя.

Знания о микроорганизмах, вызывающих такого рода заболевания, в Америке в годы Гражданской войны были весьма поверхностными. Едва ли кто-то из военных врачей слышал об исследованиях француза Луи Пастера, а прорыв Джозефа Листера, о котором мы узнаем в следующей главе, произошел через несколько месяцев после того, как Америка сложила оружие. Само собой, военные врачи не знали и о микробиологической основе другого распространенного недуга – малярии.

 Многие солдаты страдали от жара и озноба, особенно в южной части театра военных действий – у Миссисипи, в Джорджии и Теннесси, где летом стояла знойная жара. О том, что ее переносчиками являются комары, медики вряд ли догадывались.

В медицинской документации на стороне северян зарегистрировано 1,4 миллиона случаев малярии и 15 000 смертей; в сохранившихся документах южан говорится о 165 000 случаев заболевания и 1300 погибших только за первые два года конфликта. Разговоров о других двух инфекционных болезнях военные по возвращении домой, к семье, старались избегать. Поскольку походы в военные бордели или районы красных фонарей, которые множились как грибы после дождя, были излюбленным способом отвлечься от ужасов войны и страха смерти, в рядах солдат свирепствовали гонорея и сифилис. Между прочим, эта деталь Гражданской войны обогатила английский язык: согласно легенде, большая группа проституток преданно следовала за армией генерала США Джозефа Хукера и заслужила прозвище «бригада Хукера». Вероятно, генерал ненароком породил слово «hooker», обозначающее проститутку.

Одним из самых жестоких сражений Гражданской войны стала Battle of the Wilderness («Битва в Глуши»), бойня, длившаяся несколько дней в мае 1864 года в труднодоступном, известном благодаря своим зарослям регионе Виргинии. Это сражение плавно перетекло в битву при Спотсильвейни, длившуюся с небольшими перерывами почти две недели. В одном из полевых госпиталей на стороне северян, где военные хирурги почти безостановочно ухаживали за ранеными, работал человек в синей форме военного врача, который не брал в руки скальпель. Его присутствие и совершенно особенная деятельность встречали одобрение у корчившихся от боли солдат: это был Уильям Томас Грин Мортон, который после изнурительных споров о приоритетности изобретения наркоза нашел себе новое дело на войне. Мортон использовал свои знания об эфире на благо раненых и был, возможно, первым специализированным военным анестезиологом.

Во время битвы при Спотсильвейни в письме другу он описал хорошо организованную работу медицинской службы на стороне северных штатов, упомянув и свою собственную роль: «Всякий раз, когда до нас доносится шум тяжелых боев, отряды скорой помощи отправляются к ближайшей зоне боевых действий на помощь раненым. Кареты скорой помощи останавливаются максимально близко к месту сражения, и рядовые медицинской службы бегут к пострадавшим с носилками. Обычно повстанцы не стреляют в тех, на ком есть знак скорой помощи. Когда поезд скорой помощи доставляет раненых в полевой госпиталь, их раны быстро осматривают, и тех, кто в состоянии перенести такую поездку, доставляют во Фредериксберг[113]. Затем принимается решение о том, какая именно операция должна быть проведена; это отмечается на небольшом листе бумаги, который прикрепляют к подушке пациента или одеялу, свернутому под его головой. И после этого я готовлю пациента к хирургическому вмешательству. Идеального эффекта анестезии в среднем мне удается добиться за три минуты; затем за дело берутся хирурги, демонстрируя поразительное мастерство проведения операций, а медсестры уже перевязывают культю [после ампутации]. Удивительно наблюдать за тем, с какой сноровкой и скоростью здесь выполняются многие хирургические вмешательства – будто врачи работают в привычных условиях мирных регионов» [8].

То, что его работа была высоко оценена командующим армией, после всех пережитых разочарований положительно сказалась на самооценке Мортона: «Меня представили генералу Гранту, когда тот был в Вашингтоне, теперь же он вспомнил меня и приветствие его было весьма дружелюбным. Он очень открыто говорил о военных вопросах и заявил: если мятежники хотят войны, они ее получат… Генерал выделил мне палатку, назначил ординарца и пригласил разделить с ним трапезу в лагере. Во время предыдущих посещений полевых лагерей я заметил, что генералы питались лучше, чем постояльцы вашингтонских отелей, но наш ужин в тот вечер состоял только из кофе, хлеба и масла. По словам генерала, масло делают прямо на поле боя» [9]. Улисс С. Грант, командующий Потомакской армией США, выступившей на главном поле боя в Виргинии, был известен своим прагматичным отношением к жизни и стал национальным героем Севера. Через три года после окончания Гражданской войны американцы избрали Гранта своим 18-м президентом.