Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - [109]

, когда структуры имперского правительства под давлением надвигающегося поражения стали постепенно разрушаться, а пресса получила возможность более свободно писать о негативных событиях. В то время продовольственная ситуация для немецкого населения, вынужденного голодать из-за блокады союзников, была немыслимо плохой. Вопреки всем полученным знаниям о сопротивляемости организма воздействию возбудителей заболеваний и других причин болезней, ослабление иммунной защиты населения из-за недостатка пищи существенно не повысило уровень смертности от эпидемии. Плохо питающиеся граждане Германии умирали от гриппа реже, чем представители высадившейся на европейском континенте американской армии, которую на тот момент, вероятно, обеспечивали лучше всех. Сам Вильсон заболел гриппом во время визита на Парижскую мирную конференцию в 1919 году, и это было не единственным вторжением вирусов в историю американского президентства: в мае 1918 года одной из первых жертв последствия гриппозной инфекции, воспаления легких, в Нью-Йорке стал бизнесмен, оставивший в наследство жене и сыну значительное состояние. Сын в течение своей жизни настолько успешно его приумножал, что оно легло в основу сначала его популярности, а затем и политической карьеры его собственного сына. Умершего в 1918 году от гриппа мужчину звали Фредерик Трамп.

 Число смертей во всем мире от трех волн гриппа с 1918 по 1920 год в прошлом снова и снова пересматривалось в сторону роста. Сегодня утвердилось предположение о 50 миллионах умерших, часто дополняемое припиской, что их могло быть вдвое больше.

Этот масштаб разительно отличается от сегодняшней пандемии коронавируса. Однако значительно меньшая летальность от нынешнего вируса не умаляет его опасности. Вся радость лицезрения людей в масках на фотографиях 1918 года и приятное чувство, что в настоящем мы, практикуя использовавшие еще более ста лет назад методы (в том числе социальное дистанцирование), вероятно, идем правильным путем, не должны искушать нас видеть сходство там, где есть различия. Разумеется, медицина и возможности помогать больным, к счастью, продолжали стремительно развиваться даже после золотого века, описанного в этой книге. Более ста лет назад невозможно было идентифицировать истинный возбудитель заболевания, ведь мир вирусов удалось увидеть лишь после изобретения электронного микроскопа. Триггером эпидемий считали бактерии, способные разве что привести к появлению суперинфекции, дополняя уже имеющуюся вирусную инфекцию бактериальной. В настоящее время возбудитель стал известен, идентифицирован и подтвержден еще до того, как распространился по земному шару. Клинические ноу-хау и современное оборудование (например, аппараты ИВЛ) спасли жизни многих тяжелобольных. Если же говорить о терапевтических возможностях 1918 года, медицина была абсолютно бессильна.

Что с позиции современного человека кажется поразительным, помимо, разумеется, более высокого уровня медицины в наше время, так это пропасть, разверзнувшаяся между «испанским гриппом» и Covid-19 с точки зрения социальной и здравоохранительной политики, а также ментальном здоровье. В этом отношении, вероятно, наиболее удивительно с современной точки зрения то, что, каким бы ужасающим ни было количество жертв, люди за редким исключением не воспринимали пандемию того времени как поворотный момент. Несмотря на личные потери, на утрату членов семьи, умерших от гриппа, едва ли кто-то осознавал, что грипп поделил жизнь на «до» и «после». Когда заболевание окончательно ослабло в 1920 году, жизнь продолжалась, насколько позволяли обстоятельства того времени, которые между тем резко изменились, особенно в Германии и Австрии, где произошло падение императорских домов и установление республик. За пределами немецкоязычного региона крах Османской империи и падение царской империи в результате русской революции стали самыми значительными событиями в исторической перспективе. Таким образом, определяющим событием для поколения того времени был не грипп, а Великая война и последующая фаза революций и переворотов в некоторых странах. Подобной релятивизации, недостатку драматизма в восприятии событий, который современному человеку кажется удивительным, способствовал еще один фактор: люди привыкли к высокой смертности от другой поражающей дыхательные пути болезни – туберкулеза. По-прежнему свирепствовали и другие инфекционные заболевания, хотя дифтерию победили в Европе при помощи (в частности) Эмиля фон Беринга, а холеру – благодаря (среди прочих) Джону Сноу. Коронавирус же, по крайней мере в западном мире, настигает привилегированные слои населения, которым трудно осознавать, что их поражает стремительно распространяющееся инфекционное заболевание.

Самая большая разница между периодом после 1918 года и периодом после 2020 года, вероятно, будет заключаться в реакции политиков, правителей и средств массовой информации (в некоторых странах очень близких к правительству) на пандемию. Как бы ни увлекало желание увидеть следы локдауна в ту эпоху и, возможно, даже использовать прошлое в качестве обоснования мер настоящего,