Иосиф Бродский после России - [38]

Шрифт
Интервал

Музыка Клиффорда Брауна была частью юношеских музыкальных пристрастий Бродского и его поколения. Ср. в эссе «Трофейное»: «К двенадцати годам немецкие названия в наших разговорах начали исчезать с наших уст, постепенно сменяясь именами Луиса Армстронга, Дюка Эллингтона, Эллы Фицджеральд, Клиффорда Брауна, Сиднея Беше, Джанго Райнхардта и Чарли Паркера» (СС2, т. 6, с. 14).

…пенье трубы как паденье ртути… См. комментарий к стихотворению «Полдень в комнате».

См, анализ стихотворения в: Филдс К. «Памяти Клиффорда Брауна» (1994) («Полный запредел»: Бродский, джаз, и еще кое-что) // Как работает стихотворение Бродского: Из исследований славистов на Западе. М.: НЛО, 2002. С. 223–230).


Персидская стрела («Древко твое истлело, истлело тело…») Т. 4. С. 132.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

воспитанница Зенона — имеется в виду известная апория Зенона «Стрела»: «Летящая стрела покоится в полете, коль скоро все по необходимости либо движется, либо покоится, а движущееся всегда занимает равное себе пространство. Между тем то, что занимает равное себе пространство, не движется. Следовательно, она покоится» (Симпликий. Комм, к "Физике", 1015, 19 (к 239 b 30).

Знала ли ты, какая разлука / предстоит с тетивою — отсылка к строчкам из «Tristia» Мандельштама: «Кто может знать при слове расставанье / какая нам разлука предстоит».


«Она надевает чулки, и наступает осень…» Т. 4. С. 133.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.


Иския в октябре («Когда-то здесь клокотал вулкан…») Т. 4. С. 134–135.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

Комментарий Бродского: «Мы провели на Искии вторую половину октября и начало ноября 93-го. Это уже мой второй приезд туда, в первый раз я тоже написал стихи, но не знаю, где они, потерялись, наверное — такое довольно длинное стихотворение. Так складываются мои обстоятельства, что я двигаюсь по следам моего любимого Одена <…> [Оден] с 47-го по 58-й проводил лето, как правило, на Искии <…> у Одена есть стихотворения "Острова", "Good-bye to Mezzogiorno" и просто-напросто стихотворение, которое так и называется — "Иския". Вообще, весь послевоенный период у Одена сильно окрашен Италией. Так что мой стишок про Искию — это отчасти ему, Одену. Посвящен же он Фаусто Мальковати, в чьем доме мы жили. Чрезвычайно замечательный человек. Специалист по Георгию Иванову и прочему серебряному веку, преподаватель Миланского университета и мой давний друг. <…> Его дом на Искии — старинная постройка, бывшая сторожевая башня, тремя сторонами выходит на залив. Дом так и называется Casa Malcovati, его в этой части острова все знают» (ПМ).


«Голландия есть плоская страна…» Т. 4. С. 136.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

Кейс Верхейл (род. 1940) — голландский литературовед и прозаик, друг Бродского. Историю их знакомства см. в книге: Верхейл К. Танец вокруг мира: Встречи с Иосифом Бродским. СПб.: Звезда, 2002.


Дедал в Сицилии («Всю жизнь он что-нибудь строил, что-нибудь изобретал…») Т. 4. С. 137.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

Дедал — в древнегреческой мифологии изобретатель столярных инструментов и мастерства, искуснейший архитектор и скульптор (см. о нем у Бродского в «Набережной неисцелимых» — СС2. Т. 7. С. 38).

То для критской царицы искусственную корову, / чтоб наставить рога царю… Жене критского царя Миноса Пасифае боги внушили страсть к быку, от связи с которым родилось чудовище Минотавр. По одной из версий Дедал сделал для Пасифаи деревянную корову, чтобы обмануть быка.

…то — лабиринт (уже/для самого царя), чтоб скрыть от досужих взоров скверный приплод… По поручению Миноса Дедал построил лабиринт для Минотавра.

…то — летательный аппарат, когда царь наконец дознался, кто это у него при дворе так сумел обеспечить себя работой… После того, как Дедал помог Ариадне освободить из лабиринта Тесея (с помощью клубка ниток, с помощью которого удалось найти обратный путь), Минос заточил в лабиринт Дедала и его сына Икара. Пасифая помогла им бежать, а Дедал сделал крылья (склеив перья воском), с помощью которых они с сыном покинули Крит. Икар, поднявшись слишком высоко, упал в море, поскольку солнечный жар растопил воск, а Дедал долетел до Сицилии и нашел там пристанище.

Фаэтон. В греч. мифологии — сын Гелиоса, который, чтобы доказать свое божественное происхождение, взялся управлять солнечной колесницей Гелиоса и погиб, испепеленный солнечным жаром.


Итака («Воротиться сюда через двадцать лет…») Т. 4. С. 138.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

…и поднимет барбос лай на весь причал… но прислуга мертва опознать твой шрам — см. комментарий к стихотворению «Теперь, зная многое о моей…».


Новая Англия («Хотя не имеет смысла, деревья еще растут…») Т. 4. С. 139.

Впервые: Новый мир. 1994. № 5.

Комментарий Бродского: «Это год 90-91-й, описание осени. Вообще надо было бы давным-давно написать осеннюю эклогу, и какие-то части уже написаны, но времени не хватает сесть и заняться ею от начала до конца. Ужасно красивое там бабье лето — то, что называется Indian summer. Интенсивность красок феноменальная, совершенно не отечественная. У нас название "бабье лето" — по принципу некоторого запоздания этой осени. Я не знаю этимологии Indian summer, но, может быть, индейцы тут — от пестроты, от экспрессивности цветов. Краски таковы, что даже ночью они светятся, как лампочки. По крайней мере, таково мое ощущение, и я склонен думать, что оно вполне объективно. Но вообще это стишки по поводу абсурда существования, скорее всего» (ПМ).


Еще от автора Денис Николаевич Ахапкин
Иосиф Бродский и Анна Ахматова. В глухонемой вселенной

Бродский и Ахматова — знаковые имена в истории русской поэзии. В нобелевской лекции Бродский назвал Ахматову одним из «источников света», которому он обязан своей поэтической судьбой. Встречи с Ахматовой и ее стихами связывали Бродского с поэтической традицией Серебряного века. Автор рассматривает в своей книге эпизоды жизни и творчества двух поэтов, показывая глубинную взаимосвязь между двумя поэтическими системами. Жизненные события причудливо преломляются сквозь призму поэтических строк, становясь фактами уже не просто биографии, а литературной биографии — и некоторые особенности ахматовского поэтического языка хорошо слышны в стихах Бродского.


Рекомендуем почитать
Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка

В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.


Проблема субъекта в дискурсе Новой волны англо-американской фантастики

В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.


О том, как герои учат автора ремеслу (Нобелевская лекция)

Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.


Коды комического в сказках Стругацких 'Понедельник начинается в субботу' и 'Сказка о Тройке'

Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.