Иоганн Гутенберг - [8]
Главную опасность для церкви представляло революционное движение крестьянства и городской бедноты, которое в ту пору с необходимостью приобретало национально-религиозную окраску. Профессор Пражского университета Ян Гус (1369–1415) поднял в Чехии знамя освободительного движения. По приговору Констанцского собора, заседавшего с 1414 по 1418 г., он был сожжен на костре, хотя император Сигизмунд, участвовавший в соборе, гарантировал ему неприкосновенность. «Этот жалкий паразит, тунеядец, попрошайка, кутила, пьяница, шут, трус и фигляр», — так характеризует Карл Маркс Сигизмунда — подобно Понтию Пилату «умыл руки». В 1416 г., через год после сожжения Гуса, погиб его соратник Иероним Пражский.
Пламя этих костров перебросилось на Чехию, по стране прокатилась волна крестьянских восстаний. Страх перед гуситами, которые, как утверждали в Германии, сожгли 100 городов и 1500 деревень, охватил немецких бюргеров. В 1427 г. родной город Гутенберга — Майнц в спешном порядке обновлял крепостные укрепления, опасаясь осады гуситов.
Все это привело к тому, что церковники «просмотрели» книгопечатание. Печатавший преимущественно религиозные сочинения, типографский станок тем не менее подтачивал могущество римской курии. Это с очевидностью стало ясно 60–70 лет спустя. «Шестнадцатый век окончательно сокрушает единство церкви, — утверждал Виктор Гюго. — До книгопечатания Реформация была бы лишь расколом; книгопечатание превратило ее в революцию. Уничтожьте печатный станок — и ересь обессилена. По предопределению ли свыше, или по воле рока, но Гутенберг является предтечей Лютера» >[70].
Правильной оценке пропагандистской мощи типографского станка помогла и угроза извне. В Европе еще жива была память о нашествии гуннов. Знали здесь и о монголо-татарском иге, которое в течение многих столетий давило на Русь. Страх перед «опасностью с Востока» пробудился с новой силой, после того как в 1453 г. турки заняли Константинополь. Новое искусство — книгопечатание — сразу же было поставлено на службу антитурецкой пропаганде. Среди первых произведений типографского станка — антитурецкие буллы римских пап, листовки, индульгенции, средства от продажи которых шли на организацию военного отпора туркам.
Книгопечатание — детище городской культуры. Город, с которым связаны его первые уверенные шаги, лежал на левом берегу Рейна, напротив места, где в него впадает Майн. По реке он и был назван Майнцем. Люди здесь начали селиться еще в эпоху неолита. В V в. до н. э. неподалеку от устья Майнца было кельтское поселение, три столетия спустя — стан древних германцев. В начале нашей эры римляне основали здесь вооруженный лагерь, ставший административным центром провинции Германия. С 746 г. Майнц — резиденция архиепископов.
Жизнь города во многом определялась судоходством по Рейну — «главной улице» германских земель, которая вела из Швейцарии в Нидерланды. В 1257 г. Арнольд дем Вальподеи провозгласил в Майнце Союз прирейнских городов, ставший бастионом борьбы против феодальных междоусобиц.
«Городской воздух делает свободным», — гласит немецкая поговорка. Крепостной крестьянин, бежавший в город и сумевший прожить здесь один год и еще один день, становился вольным человеком. Городское ремесло не испытывало недостатка в рабочей силе. Это важное обстоятельство способствовало развитию книгопечатания.
В 1244 г. Майнц получил самоуправление, стал «свободным» городом. Утерял он свободу в 1462 г. при драматических обстоятельствах, во многом изменивших жизнь Иоганна Гутенберга.
В XV в. Майнц не был большим поселением; здесь насчитывалось не более 6 тыс. жителей. Жизнь каждого была на виду у всех. Почти все горожане хорошо знали друг друга. Самым крупным германским городом в ту пору считался Кёльн, население которого превысило 35 тыс. человек. В Любеке, Магдебурге, Нюрнберге и Ульме насчитывалось до 20 тыс. жителей. Городов же с населением от 2 до 10 тыс. было не менее 200.
Население Майнца и других немецких городов в ту пору не было однородным. Между различными социальными группами шла жестокая борьба. Большую часть жителей составляли ремесленники, трудом которых из десятилетия в десятилетие и из столетия в столетие ковались слава и мощь немецкого города. Еще в XI в. ремесленники начали объединяться в цехи, позволявшие им отстаивать свои интересы и совместно решать актуальные проблемы. «Необходимость объединиться против объединенного разбойничьего дворянства, — писали К. Маркс и Ф. Энгельс, — потребность в общих рыночных помещениях в период, когда промышленник был одновременно и купцом, рост конкуренции со стороны беглых крепостных, которые стекались в расцветавшие города, феодальная структура всей страны — все это породило цехи…» >[71] Цехи сыграли определяющую роль в борьбе за освобождение городов от так называемой сеньериальной — княжеской или епископской власти и достижении ими относительной самостоятельности.
Городское население расслаивалось, и из него выделился привилегированный слой, который первоначально называли «лучшими бюргерами», а затем патрициатом
