Иоганн Гутенберг - [27]
Говоря об изобретении и первых опытах книгопечатания, дате «1440 год», на наш взгляд, следует отдать предпочтение перед датой «1450 год». В 1440 г. Иоганн Гутенберг был в Страсбурге. Значит, именно в этом эльзасском городе и были предприняты первые опыты нового искусства. Сохранились и древнейшие произведения типографского станка, пусть недатированные и анонимные. О них мы еще расскажем. Пока же наметим возможные пути скитаний Иоганна Гутенберга.
Прокоп Вальдфогель — Иоганн Гутенберг?
Имя Прокопа Вальдфогеля стало известно в 1890–1891 гг., когда аббат Анри Реквен опубликовал брошюру и серию статей, посвященных находкам, сделанным им в архиве Авиньона>[152]. Этот город на юге Франции знаменит так называемым авиньонским пленением римских пап, продолжавшимся с 1309 по 1377 г.
Из актов, обнаруженных А. Реквеном, следовало, что золотых и серебряных дел мастер из Праги Прокоп Вальдфогель производил в 1444–1446 гг. в Авиньоне какие-то опыты, обозначаемые как «искусство искусственного письма» (ars artificialiter scribendi). В акте от 4 июля 1444 г. Вальдфогель свидетельствует, что он изготовил два алфавита из стали, 48 оловянных форм и другие различные формы для магистра Мано Виталиса, который в ту пору учился в Авиньоне.
Все это, по словам Прокопа, было предназначено для «искусственного письма». Упоминаются в акте «винт из стали», который мог быть частью типографского станка, а также две «железные формы», в которых некоторые исследователи видят словолитный инструмент.
Сохранились и другие документы, свидетельствующие о том, что Вальдфогель обучал желающих новому искусству, взяв с них обязательство никогда и никому об этом не рассказывать. Один из учеников, часовых дел мастер Жирар Феррозе, 4 июля 1444 г. поклялся, что не будет применять перенятое им у Вальдфогеля «искусство письма» ни в Авиньоне, ни где-либо еще в пределах 12 миль от города.
Постепенно круг учеников расширялся. 26 августа 1444 г. Вальдфогель обязался обучить «искусству письма» Жоржа де ла Жардена, доставив ему для этой цели все необходимые инструменты. За это Прокопу был положен гонорар в размере 10 гульденов в первый месяц обучения и по 8 гульденов — в каждый последующий. Ученик обещал никого не посвящать в секреты искусства, не поставив предварительно в известность учителя.
В течение полутора лет документы молчат о Прокопе Вальдфогеле. 10 марта 1446 г. он появляется снова. В этот день Прокоп обязался изготовить для еврея Давена де Кадерусса 27 вырезанных из железа еврейских букв с принадлежащим к этому делу инструментом из дерева, олова и железа. Давен обязался ни одному человеку в мире ни прямо, ни косвенно не сообщать об этом, по крайней мере до тех пор, пока Вальдфогель находится в Авиньоне. Он обещал также никому не рассказывать, кто обучил его таинственному «искусству». Документ от 26 апреля 1446 г. сообщает, что Прокоп получил обратно все то, что он ранее передал Давену, за исключением 48 вырезанных из железа букв. Давен еще раз подтвердил обязательство никому не сообщать о полученных им сведениях как в Авиньоне, так и в окрестностях города на расстоянии в 30 миль от него.
Примерно за полмесяца перед этим Вальдфогель потребовал, чтобы Мано Виталис возвратил ему инструменты для «искусственного письма», сделанные из железа, стали, меди, латуни, свинца, олова и дерева и, в свою очередь, сам вернул ему 12 гульденов. Больше мы о Вальдфогеле ничего не узнаем. Он пропадает из Авиньона. Имя его отныне никогда не встретится в архивной документации ни во Франции, ни в какой-либо другой стране.
Находка Реквена толковалась однозначно: в 1444–1446 гг. Прокол Вальдфогель предпринял в Авиньоне какие-то, пусть примитивные, опыты книгопечатания. Это подрывало приоритет Гутенберга, хотя ни одного оттиска ранней французской печати никогда найдено не было. Патриоты Майнца пытались, правда, объявить «искусство искусственного письма» чем-то вроде каллиграфии. Попытки такие продолжаются и сегодня. Назовем в этой связи недавнюю статью Альфреда Сверка >[153].
Скептикам хорошо ответил всемирно известный биограф Гутенберга Алоиз Руппель>[154]. Чтобы учиться обычному письму, пускай каллиграфическому, утверждал он, никто не стал бы обращаться к ювелиру, каким был Прокоп Вальдфогель. Кроме того, магистр Мано Виталис и сам, конечно же, умел искусно писать. Гонорар, полученный Вальдфогелем, слишком высок, если речь шла об обычной каллиграфии. Наконец, чтобы учиться красиво писать, нужно иметь умело заточенное перо, чернильницу и писчий материал. Никакие металлические буквы, «формы», «стальной винт», которые упоминаются в актах, для этого не нужны.
Значит, Вальдфогель печатал! Но как же тогда быть с приоритетом Иоганна Гутенберга? Приоритет от этого не страдает, ибо, по мнению Руппеля, «весьма вероятно», что между Гутенбергом и Вальдфогелем были какие-то связи
