Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии - [8]

При Филиппе Красивом французский двор, безусловно, уже не выглядел так, как в те времена, когда Мария Брабантская привлекала туда жонглеров, поэтов и артистов и когда ее окружение интересовали лишь развлечения и романические подвиги. Теперь по воле короля здесь воцарилась некая суровость, которой способствовали холод и молчание, возникавшие от одного его присутствия. Однако как только за Филиппом закрывалась дверь, молодость вновь вступала в свои права и начинались развлечения. Тяжелые годы скорби, последовавшие за поражением при Куртре[11], миновали, и Париж вновь превращался в центр светских ассамблей, турниров и рыцарских празднеств. Браки королевских сыновей и посвящение их в рыцари становились поводом для блестящих церемоний и пышных приемов. Столица Франции по-прежнему была столицей куртуазии.

Из этой среды, где Иоанн пробыл несколько лет, он вынес уроки, которых никогда не забудет: вкус к приключениям, к красивым подвигам, чувство чести. Насколько он продвинулся в занятиях помимо этого? Очень возможно, что, как и его дядя Балдуин, он в ранней юности прошел какие-то курсы в университете, потому что позже это знаменитое учреждение будет числить его среди своих Domini scolares. Но в ту эпоху давать мальчикам образование, если их не предназначали для духовной карьеры, было не очень принято. Вероятно, Иоанн, когда обстоятельства заставили его покинуть Париж и бросили в водоворот жизни, умел читать и писать, но никаких доказательств этому нет. У нас нет его собственноручных записей: люди того времени сами не писали. Мы знаем, что он, живя в своих замках, велел читать себе романы вслух.

Один капеллан Папы Иоанна XXII, повстречавший Иоанна в Авиньоне между 1333 и 1337 гг., утверждает, что тот бегло говорил на трех языках: французском, чешском, которому выучился в Чехии, и люксембургском и, кроме того, понимал латынь. Во всяком случае, его культуры было достаточно, чтобы наслаждаться поэзией и музыкой своего времени, созданной такими людьми искусства, как Гильом де Машо[12], который долго служил у него секретарем и которого он возил с собой при своих многочисленных путешествиях.

Но, оставив своих наставников здесь, Иоанн волею обстоятельств попадет в другую школу, где учат лучше, — в школу жизни. Избрание его отца императором мало-помалу взвалит на плечи Иоанна бремя ответственности, весьма тяжелое для столь юных лет.

II Маленький король

Сын императора не мог дальше учиться за границей. Генрих отозвал Иоанна в Люксембург. Чтобы тот не прекращал обучения, он, как полагают, дал ему в наставники епископа Филиппа Эйхштаттского. Этот человек прежде был аббатом одного монастыря в Базельской епархии; его интеллект и дипломатическая ловкость обратили на него внимание Папы и императора Альбрехта Австрийского; он стал одним из самых усердных советников Генриха VII, который не нашел никого более достойного своего доверия, чтобы поручить воспитание сына.

У самого императора на семью и детей уже почти не оставалось времени. Дела империи поглощали его целиком. Сознавая величие своей роли и положения, он намеревался выполнять императорские обязанности со всем пылом. В его глазах империя Карла Великого и Фридриха Барбароссы[13] не умерла. С немалым запасом энтузиазма и, к несчастью, храня некоторые иллюзии, не дававшие ему осознать, что эта великая эпоха миновала — во всяком случае, для Германии, — Генрих попытался вернуть сану, которым его облекли, былой блеск и былую мощь.

Избранный 22 ноября 1308 г., он в начале января следующего года короновался в Ахене вместе с женой, Маргаритой Брабантской. Потом он направил к Клименту V посольство во главе с двумя знатными баронами империи — графом Савойским и дофином Вьеннским, чтобы просить утвердить его императорское избрание. Папа быстро согласился, к великому неудовольствию Филиппа Красивого. В то же время Генрих отправил к французскому королю другое посольство в составе герцога Брабантского и графа Намюрского, чтобы сообщить ему, что собирается поддерживать с ним дружеские отношения. Для наведения порядка в Германии, которым он готовился заняться, ему были необходимы поддержка или хотя бы нейтралитет зарубежных стран.

Того же он хотел добиться внутри империи и посетил свое новое королевство; трем архиепископам, так хорошо потрудившимся для его избрания на императорский трон, он предоставил привилегии. Он желал вновь поднять престиж своего титула и провел искупительные церемонии над останками Адольфа Нассауского и Альбрехта Австрийского. В отношении австрийских князей он проводил гибкую политику: с одной стороны, подтвердил вольности швейцарских кантонов, но с другой — велел преследовать заговорщиков, виновных в убийстве Альбрехта, и дал обоим его сыновьям, Фридриху и Леопольду, инвеституру[14] на лены их отца. При необходимости он умел проявить и силу: так, графа Вюртембергского, нарушавшего мир, он изгнал из империи и велел своему наместнику в Швабии преследовать его от замка к замку. Однако еще оставалось два основных источника проблем для любого императора, который хотел возродить свою власть, — две страны, номинально зависевшие от империи, — Италия и Чехия.