Инженю, или В тихом омуте - [26]

Он подняла бокал, притрагиваясь к его рюмке. Думая про себя, что пьет не за какого-то мужика, пинающего мячик, — а за себя. Всегда упускавшую все шансы стать звездой, отказывавшуюся из принципов и лени воспользоваться человеком или моментом — но вдруг ухватившуюся за ситуацию.

Она еще не знала, что ей все это даст и чем все это закончится для нее, и смутные мысли насчет того, что ее пригласят сняться для какого-нибудь журнала или на работу в модельное агентство или на телевидение, появлялись и уходили, не оформляясь четко и не задерживаясь. И все было непонятно — кроме того, что в ее жизни впервые произошло что-то неординарное и она впервые увидела реальный шанс чего-то добиться. И как бы ее ни пугали, как бы ни отговаривали — она не собиралась его бросать.

Да и, если честно, уже не могла…

5

— Да ты только послушай этот бред! «Он горел в машине, а она стояла, не в силах оторвать от джипа глаз, не замечая, как по щекам катятся слезы, — потому что вместе с ним горели ее мечты о прекрасном принце». И все в таком роде. Я сейчас юристу нашему позвоню — прямо домой. Надо на них в суд подавать — вот что я тебе скажу. Что это за бред, какое они имели право?!

— Ой, ну перестань, милая! — произнесла весело, стараясь расслабить напрягшуюся на том конце провода Вику — в течение вот уже пятнадцати минут дрожащим и срывающимся от возмущения голосом зачитывавшую ей статью. Которая, как и было обещано, вышла сегодня, в субботу. — Ну написали — и ладно. Ты ведь понимаешь, что я такого не говорила, — я просто пришла и рассказала, как все произошло. Ты лучше скажи — я понравилась тебе на фотографии?

— Так ты у них была? — Ей показалось, что Вика оторвала от уха трубку, рассматривая ее неверяще. — Ты сама пришла и все им рассказала? И даже не проверила? Да ты представляешь, кем они тебя выставили? Какой-то слезливой дурой, да еще и проституткой вдобавок — которая бродит по улицам, чтобы снимать мужиков. И реагирует на любого, кто поманит ее пальцем. Ну ведь надо было прочитать — надо было все проверить, каждое слово. Они же обязаны тебе были показать! Да и зачем ты вообще туда пошла — тебе ведь сказали в милиции, что это опасно. И я тебя просила — не надо в это лезть. Ну объясни ты мне, зачем тебе это надо — ради фотографии в газете? А теперь тебя ославили на всю страну. Нужно тебе это?

— А что тут такого? — произнесла холодным спокойным тоном. Она просто не ждала, что Вика на нее так набросится, — вот и пустила в голос холод. — Я такая и есть — ты не знала разве? Я, кажется, никогда из себя умную и не строила — была дурой, дурой осталась, дурой помру. А насчет мужчин — ну нравлюсь я мужчинам, что теперь? И они мне нравятся…

Вика не почувствовала перемены в тоне.

— Ах, так, значит, этот тебе все же понравился, значит, они правду написали? Значит, прям так все и было, да? Чудесно, просто чудесно. А рассказывать об этом газете — умнее не придумаешь! «Она не хочет ничего слышать о том, кем он был, — она хочет жить с красивой легендой о принце, который был совсем рядом, почти на расстоянии вытянутой руки, и она уже ощущала тепло его прикосновения, когда злая сила разорвала его на клочки. А был этот принц великодушным созидателем или жестоким разрушителем, благородным рыцарем или беспощадным убийцей, она знать не хочет. Потому что легенда есть легенда, и смешивать ее с реальностью не имеет смысла». Вот прямо так, да — прекрасный принц?

Она не стала говорить, что на самом деле мечтает о прекрасной принцессе. Точнее, о царевне-лягушке, никак не желающей превращаться в красавицу. Это было бы грубо — и ни к чему бы не привело. А так она должна была выиграть этот разговор без труда — и оказаться пострадавшей стороной, которой та, кто выступает сейчас в качестве обвинительницы, очень скоро будет приносить извинения.

— Ну что ты молчишь, Марина? Ты соображаешь, что наделала? Я даже не говорю о том, что это опасно — что если ты убийцу видела, он теперь тебя будет искать и найдет, тем более что там фотография на полстраницы. Зачем ты к ним пошла, ну объясни ты мне? По этому соскучилась — как его, Бреннеру? И еще и за секс ему заплатила — собственным откровением? Или — или этот твой знакомый тебя надоумил, бизнесмен этот, как его, Виктор? Ты же с ним тоже якобы давным-давно не общаешься?

Она промолчала, удивленная тем, что Вика вспомнила вдруг Виктора — вспомнила, видимо, потому, что когда-то жутко к нему ревновала.

— Да тебе бы точно не пришло такое в голову — в таком свете себя выставить! Ты мне скажи — этот твой посоветовал по максимуму ситуацию использовать? Ты ж мне сама говорила, что он деньги на всем зарабатывает, — вот похоже, что он тебе такой умный совет и дал. Только когда тебе голову оторвут, ему-то наплевать будет, понимаешь?

Она не понимала — она верила в обратное. Хотя сомнения уже появлялись. Но говорить о Викторе с Викой было лишним — пока. Пока Вике лучше было вообще о нем забыть.

Ей захотелось бросить трубку — вот прямо так, импульсивно, это вписывалось в образ. Но Вика каким-то образом сказала то, что говорить было совсем не надо, — и теперь следовало отвлечь ее мягко и перевести ее мысли в другое направление.