Инженю, или В тихом омуте - [18]

— Вы помните, какое было солнце? — продолжила со всей непосредственностью. — А там, в переулке, там так прохладно было, такая тень. А я, кстати, как раз весной купила себе темные очки — жутко дорогие, но такие красивые. Одинокой девушке так тяжело — все так дорого стоит… Вам нравятся мои очки?

Он обмяк — буквально сдулся на глазах. После звонка он даже стал больше в размерах, нависал над столом — а тут осел, расползаясь по стулу.

— Марина, я вас очень прошу — давайте по порядку, — произнес слабо, сдаваясь.

— Ну вот, я так и знала… — Она огорченно пожала плечами. — Знаете, я так часто говорю глупости — вот и вам уже надоела…

— Нет-нет, что вы! — Он был на ее стороне, она все-таки выиграла этот поединок, заставив его подстроиться под себя. — Скажите — а что вы делали в этом районе? Вы ведь не здесь живете? Вы ведь, судя по телефону…

— Иногда так хочется просто прогуляться. — Она смотрела ему в глаза и улыбалась, словно ей было очень приятно с ним разговаривать. — Знаете, иногда хочется забыть обо всем, обо всех мелочах, проблемах и просто прогуляться. У вас такого не бывает?

— Я понимаю. — Он закивал, соглашаясь, может, решив, что с ней именно так надо разговаривать, как с душевнобольной. То есть не спорить, со всем соглашаться и с надеждой ждать, не ответит ли она на поставленный вопрос, задавая его снова и снова. — То есть — просто гуляли?

— Просто гуляла. — Она кивнула ему радостно, словно благодаря за то, что он понял наконец, что она все делает неосмысленно, как дитя природы.

— А вот если вспомнить весь вчерашний день — можете вспомнить? Давайте восстановим его полностью, с самого утра — хорошо?

— Ну конечно! — Она расцвела, но тут же погрустнела, морща лоб. Она нечасто это делала — все-таки существовала опасность, что образуются морщины, — но это смотрелось очень выигрышно. Бессмысленная наивная девица пытается что-то вспомнить — открыто показывая, с каким трудом ей дается мыслительный процесс. — Я проснулась, кажется, в десять. Да, точно — даже раньше. Я обычно поздно встаю, а тут так душно было — я проснулась от духоты. Представляете, лежу вся мокрая — какой тут сон. И это при том, что я сплю голая — а если бы… Вот ваша жена — она в ночной рубашке спит или без?

— Конечно. — Вопрос застал его врасплох, но он ответил на него автоматически, даже не поняв толком, о чем речь. — Да, в рубашке.

Она так и чувствовала, что у него есть жена — такие, как он, женятся лет в восемнадцать, и обязательно на одноклассницах, и рано заводят детей. На таких чистеньких и скромненьких одноклассницах, отличницах с косичками и в белых блузочках — таких трогательных в своей чистоте. Тьфу!

— Бедная — жарко ей, наверное. Представляете, если я сплю голая и мне жарко, то каково ей? А у вас есть дети, Андрей?

— Сынишка — полгодика уже. — Ей показалось, что он сейчас начнет показывать ей фотографии, но он спохватился, вспомнив, зачем она здесь. — Значит, вы встали в десять или даже в полдесятого. А дальше?

— Принимала душ — ужасно люблю воду. Я еще маленькая была, меня из ванной невозможно было вытащить — а уж потом… Знаете, мама даже заставляла меня оставлять открытой дверь — думала, что я там… Ну понимаете? Ну самоудовлетворением занимаюсь…

Мыльников покраснел. Может, он сам рукоблудил в детстве в ванной и был застигнут родителями — а может, представил ее без одежды. Лучше бы, конечно, последнее — и она уже решила развить тему, но он посмотрел на часы и решительно кашлянул.

— Давайте продолжим — вы в каком часу вышли из дома?

— Так я вам и рассказываю, Андрей, — или я опять отвлеклась на глупости? — На лице появилось беспомощное выражение. — Простите — я понимаю, со мной трудно. С женщинами вообще трудно. Мужчины такие практичные, такие расчетливые — а женщины…

Он промолчал, мерзавец. Мог бы сказать, что она не такая, как все женщины, но оказался недостаточно тонок.

— Вот. Я постояла полчаса под душем, потом пила кофе — знаете, «Айриш крим», ароматизированный, очень вкусный. А потом красилась и собиралась — еще часа два, наверное. У меня столько времени уходит на то, чтобы привести себя в порядок. Ваша жена долго красится?

На этот вопрос он даже не попытался ответить — наверное, его жена вообще не красилась, предпочитая естественность.

— Если честно — приходится прилагать столько усилий, чтобы хорошо выглядеть. Мужчинам в этом плане так легко — а женщине…

Он молчал, и она снова изобразила раздумья.

— Наверное, я вышла в час. Я на Покровке живу — недалеко. А вы сами где живете?

— Так как вы оказались в этом районе, Марина?

— Ну… Я хотела пойти по магазинам, уже не помню по каким — я такая бестолковая, у меня такая плохая память. Представляете, с утра думаю о чем-то — что сделать, куда поехать, — а уже через час забываю. В общем, я села на трамвай, хотела доехать до Новокузнецкой, что-то мне там было надо, не помню, — а вылезла на остановку раньше, со мной такое бывает. И пошла пешком по набережной — к Садовому кольцу. А там свернула во дворы. А там…

— То есть у вас не было конкретной цели?

Она немного обиделась — она, в конце концов, вошла в его положение, поняла, что ему надо что-то показать начальству, начала рассказывать что-то по делу, чтобы он записал. А он так ничего и не записывал. Да еще и начал цепляться.