Инженеры Кольца - [11]

Не оборачиваясь ко мне, он произнес высоким, преисполненным достоинства голосом:

— Говорите же, что вы собирались мне сказать, господин Ай.

— Могу ли я задать один вопрос, Ваше Величество?

— Да. — Он раскачивался, стоя лицом к огню. Мне пришлось обращаться к его спине.

— Верите ли вы, Ваше Величество, что я являюсь тем, за кого себя выдаю?

— Эстравен присылал мне целые горы магнитофонных лент от врачей, которые вас исследовали, а также и от механиков из мастерских, где был помещен ваш экипаж. И все они утверждают, что вы — не человеческое существо, а все лгать не могут. И что из этого?

— То, Ваше Величество, что существуют и другие, такие же, как я. И что я являюсь представителем…

— Ну да, той пресловутой Унии, той власти, очень хорошо. Вы, наверное, хотели бы, чтобы я спросил вас, зачем они вас сюда прислали?

Возможно, конечно, что Аргавен не был вполне здрав рассудком и не был особенно интеллигентен, но у него был многолетний опыт уверток, выпадов, риторических тонкостей, употребляемых в разговоре всеми теми, для которых главной целью в жизни является достижение либо сохранение шифгреттора на самом высоком уровне. Целые сферы жизни этого мира были для меня по-прежнему загадкой, белыми пятнами, но моему пониманию была доступна атмосфера постоянного соперничества и борьбы за престиж, а также исходящие из нее неустанные словесные поединки. То, что я не вступал в такой поединок с Аргавеном, а пытался найти с ним общий язык и договориться, было необъяснимо и непонятно само по себе.

— Я никогда этого не скрывал, Ваше Величество. Экумен хочет союза с народами Гетена.

— Зачем?

— Материальная выгода. Распространение знаний. Возрастание интенсивности и сложности сферы разумной жизни. Обогащение мировой гармонии и преумножение хвалы Господу. Любопытство. Приключение. Удовольствие.

Я не говорил на языке тех, кто правит людьми: королей, завоевателей, диктаторов, генералов. В этом языке на его вопрос не было ответа. Мрачный и не убежденный мною, Аргавен всматривался в огонь, покачиваясь с ноги на ногу.

— Как велико это королевство в пустоте, этот Экумен?

— В пределах Экумена находятся восемьдесят три обитаемых планеты, а на них — около трех тысяч народов, или антропоморфных групп…

— Три тысячи? Понимаю. И скажите мне теперь, зачем нам, одному-единственному народу против трех тысяч, нужно связываться со всеми народами монстров, обитающих в пустоте?

Он обернулся, чтобы взглянуть на меня, потому что он все еще вел поединок и задал риторический вопрос, в сущности, пошутил. Однако этот шутливый тон был всего лишь внешней оболочкой. Король, как предостерегал меня Эстравен, был обеспокоен и напуган.

— Три тысячи народов на восьмидесяти трех планетах, Ваше Величество, но даже самая близкая из этих планет находится на расстоянии семнадцати лет путешествия на корабле, который движется почти со скоростью света. Если Ваше Величество опасается, что Гетену могут угрожать нашествия или иное беспокойство со стороны соседей, то я прошу вас не забывать о расстояниях, которые составляют условия игры. В космосе нашествия себя не окупают.

Я не вспомнил о войне, и неспроста, потому что в кархидском языке не существует такого слова.

— Обмен же зато весьма выгоден. Обмен идеями и технологиями, осуществляемый с помощью анзибла. Обмен товарами и продуктами с помощью кораблей с экипажами и автоматических беспилотных кораблей. Обмен послами, учеными и торговцами; некоторые из них могли бы прибыть сюда, некоторые из ваших могли бы отправиться в другие миры. Экумен — не королевство, а координатор, биржа обмена товарами и знаниями. Если бы не он, коммуникация между гуманоидными мирами была бы случайной, а торговля — весьма рискованной. Человеческая жизнь слишком коротка для путешествия между мирами, если бы не существовало централизованной сети, контроля, непрерывности и преемственности. Поэтому обитаемые миры и присоединяются к Экумену… Все мы являемся людьми, Ваше Величество. Все. Все обитаемые миры были заселены неисчислимые века тому назад пришельцами с одной планеты, Хайн. Мы отличаемся друг от друга, но все мы — дети одного и того же очага.

Ничего из того, что я говорил, не вызвало у короля интереса, и ничто его не убедило. Я продолжал еще говорить, пытаясь убедить его, что шифгреттор и его, и Кархида укрепился бы, а не ослабел благодаря союзу с Экуменом, но безуспешно. Аргавен стоял мрачный, как старая выдра в клетке, переступая с ноги на ногу и оскалив зубы в болезненной улыбке. Я замолчал.

— Все ли там такие черные, как вы?

Гетенцы в основном желто-коричневые или красно-коричневые, но я встречал многих таких же чернокожих, как я.

— Есть и более темные, — сказал я. — У нас бывают различные цвета кожи, — и открыл чемоданчик (четырежды обследованный и проверенный дворцовской стражей, прежде чем я добрался до Красной Залы); там был мой анзибл и немного иллюстрационных материалов. Фильмы, фотографии, репродукции, несколько голографических кубиков составляли небольшой Музей Человека: здесь были изображения обитателей Хайна, Чиффевара, сетианцы, люди с Роканнона, Энсбо, Цайм, Где и Шишель… Некоторые из них привлекли внимание короля.