Иные песни - [8]
— О, Шеол! Кому?
Старик криво оскалился, после чего, с преувеличенным поклоном подал пану Бербелеку письмо.
Бресла, 1194-1-12
Мой дорогой Иероним!
Они тоже твои дети, хотя, возможно, и не ты уже их отец. Помнишь ли ты собственное детство. Я рассчитываю на то, что так.
Тебя они не узнают, так что будь деликатным. Абель оставил здесь всех приятелей, которые у него когда-либо были, большую часть мечтаний; Алитея этой зимой сменила Форму, пройдет несколько лет, пока она не достигнет энтелехии, уже не ребенок, еще не женщина — так что будь деликатен.
Должна ли я извиняться? Извиняюсь. Я не хотела, не желаю сбрасывать этого на тебя, ты был последним в моем списке. В конце концов, пришлось выбирать между тобой и дядей Блоте. Или я плохо выбрала?
Должна ли я давать тебе присягу говорить правду? Ты знал меня; теперь же держишь в руках лишь бумагу. Я прекрасно знаю, какая правда погрузится в керос, тем не менее, напишу: все обвинения, которые ты услышишь, фальшивые. Я не участвовала в заговоре, не выкрадывала завещания урграфа, не знала про его болезнь.
Быть может Яхве еще позволит нам когда-нибудь встретиться. Быть может, я выживу. Сейчас же я сбегаю в огонь божественных антосов; вполне возможно, что тогда ты с тобой не познакомишься, мы не познаем друг друга. Были такие моменты, даже целые дни, когда я любила тебя так, что болело сердце, и я теряла дыхание, на мне горела кожа. Это значит — тебе известно, кого я любила. Ведь знаешь, правда? Рассчитываю на то, что помнишь.
ε. Мария Лятек π. Бербелек
Оох, писать-то она умела. Иероним трижды перечитал письмо. Наверняка, она работала над ним целый день, всегда любила все доводить до совершенства. Во всяком случае, тогда, когда ее знал. Двадцать лет? Да, это уже двадцать лет. Собственно, следовало ожидать, что Мария так закончит: убегая темной ночью от правосудия, жертва собственной интриги, до конца в собственных глазах невиновная, со всей прелестью и лиричным текстом на устах отбрасывая из собственной жизни лишнее бремя, уверенная будто мир ей поможет. Из всего, что она могла о нем теперь знать, Иероним мог быть каким-то какоморфом[2]-психопатом, разносящим по людям гной Чернокнижника. И, тем не менее, она выслала к нему детей.
Пан Бербелек поднялся на этаж. Их голоса услыхал уже в коридоре. Алитея смеялась. Он остановился за дверью гостевой комнаты. Она смеялась, а Абель что-то говорил на фоне, слишком тихо, чтобы понять, но, кажется, по-вистульски. На лестнице появилась Тереза; пан Бербелек отослал ее жестом. Та на него странно посмотрела. Подслушивал ли он собственных детей? Да, именно это он и делал. Ждал, пока не скажут чего-нибудь о нем: отец то, отец другое. Только нет, ничего. Немногочисленные слова, которые различал, касались города, Воденбург явно не соответствовал их представлениям о столице Неургии. Алитея уже не смеялась. Иероним верхом ладони поглаживал крашенное дерево двери. Нужно ли постучать? Он прижал палец к шейной артерии. Успокой дыхание, успокой сердце — собственно, чему тут беспокоиться? Раз, два, три, четыре.
Вошел. Дети были все еще в дорожной одежде; парень стоял возле окна, глядя на город под темным небом и в закатном солнце; девочка полулежала на кровати, перелистывая какую-то книжку. Они оглянулись на него, и только лишь в этом одновременном движении пан Бербелек заметил их семейную схожесть — одна кровь, одна морфа: эти глубоко посаженные очень черные глаза и высокие скулы, твердый подбородок…
Дети глядели безразлично, во взглядах лишь легкое любопытство.
— Иероним Бербелек, — представился он.
Те поняли не сразу.
— Это вы… это ты? — Абель подошел к нему. Ему еще не исполнилось пятнадцати лет, но уже был выше Иеронима. — Это вы. — Парень протянул руку. — Я — Абель.
— Так. — Пан Бербелек внутренне собрался, энергично схватил поданную ладонь, но рукопожатие сына оказалось сильнее. — Знаю.
После чего они попали во власть Молчания. Иероним хотел открыть рот, но форма была сильнее; ему было ясно, что Абель тоже бессильно дергается. Парень приглаживал волосы, поправлял манжету, потирал щеку. Пан Бербелек, во всяком случае, движения рук контролировал. Он оглянулся на Алитею. Та отложила книжку, но с кровати не встала, приглядываясь к ним двоим с серьезным выражением на лице.
Пан Бербелек отодвинул стул от секретера. Усевшись, он склонился вперед, опирая локти на колени и сплетая пальцы. Сейчас он находился на одном уровне с Алитеей. Тут до них дошло, что глядят себе прямо в глаза; тем более невозможно теперь было отвернуться, опустить взгляд. Девочка смешалась, румянец выполз на щеки, шею, декольте; она прикусила нижнюю губу. Мгмм, может, это выход…?
Пан Бербелек сильно прикусил себе язык. Заболело, как следует. Он даже замигал, чтобы отогнать слезы.
По мине дочки он прочитал, что она приняла это как признак огромного волнения. Тут уже он не выдержал и расхохотался.
Пара родичей обменялась непонимающими взглядами. Абель на всякий случай отступил к окну — лишь бы подальше от отца.
— Н-да, — просопел Иероним, пытаясь сдержать гомерический смех, — именно так я себе нашу встречу и представлял.
1924 год. Первой мировой войны не было, и Польское королевство — часть Российской империи. Министерство Зимы направляет молодого варшавского математика Бенедикта Герославского в Сибирь, чтобы тот отыскал там своего отца, якобы разговаривающего с лютами, удивительными созданиями, пришедшими в наш мир вместе со Льдом после взрыва на Подкаменной Тунгуске в 1908 году…Мы встретимся с Николой Теслой, Распутиным, Юзефом Пилсудским, промышленниками, сектантами, тунгусскими шаманами и многими другими людьми, пытаясь ответить на вопрос: можно ли управлять Историей.Монументальный роман культового польского автора-фантаста, уже получивший несколько премий у себя на родине и в Европе.
Поклонники польской фэнтези!Вы и вправду верите, что в этом жанре все «началось с Сапковского и им же заканчивается»?Вы не правы!Хотите проверить? Пожалуйста!Перед вами — ПОЛЬСКАЯ ФЭНТЕЗИ как она есть. Повести и рассказы — озорные и ироничные, мрачновато-суровые, философские и поэтичные, ОЧЕНЬ разные — и ОЧЕНЬ талантливые.НЕ ПРОПУСТИТЕ!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник «Польские трупы» включены рассказы 15 авторов, представляющих самые разные литературные традиции и направления. Открывает его прославленный мастер детектива Иоанна Хмелевская, с ней соседствуют известный поэт Мартин Светлицкий, талантливый молодой прозаик Славомир Схуты, критик и публицист Петр Братковский и др.Собранные в «Польских трупах» рассказы чрезвычайно разнообразны. Авторы некоторых со всей серьезностью соблюдают законы жанра, другие избрали ироническую, а то и гротескную манеру повествования.
В конце XXI века Земля отправляет к странной астрофизической аномалии исследовательскую экспедицию, но, не добравшись до цели, корабль исчезает. Его находят спустя несколько столетий, в XXIX веке, и на борту погибшего судна оказывается лишь один астронавт, Адам Замойский. Он не помнит, что произошло, не понимает, как выжил, и к тому же не значится в списке экипажа, но не это тревожит его в первую очередь. Адам попал в мир, где изменилось само значение слова «человек», где модифицировался язык, где реальность воссоздается, где она изменяема, а само понятие личности трансформировалось до неузнаваемости.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».