Иные песни - [10]
Пан Бербелек провел ладонью в воздухе, дым кружил вихрями вокруг пальцев.
— Я оплачу вашу поездку.
— Я не уверен, будет ли это наилучшей идеей.
— Честь играет? У вас имеются какие-нибудь сбережения?
— С той Толосой. Я не уверен. Но вы сильно хотите от нас избавиться.
— А ты в этом не уверен?
— Несколько поспешное решение, после одной беседы. Вам не кажется?
Пан Бербелек поглядел на сына. Абель лишь раз мигнул, но форму удержал.
— Это будет уже другая беседа, — сказал эстлос. — Сомневаешься?
— Вы хотите от нас избавиться.
Иероним раздавил остатки никотианы, после чего указал сыну на стул возле шкафа. Абель уселся, смерил отца взглядом, встал, придвинул стул на пару шагов ближе и снова уселся.
Пан Бербелек постукивал перстнем Саранчи по поручню кресла, приглядываясь к парню из под опущенных век.
— Видимо, ты прав, — буркнул он. — Наверняка, я предпочел бы именно так… Вынесешь ли ты чуточку несвежей откровенности?
— Пожалуйста.
— Из меня никудышный отец, Абель. Я вообще никудышный мужчина, человек, разрубленный на половинки и слепленный из остатков, чего там осталось. Я сейчас не плачу над собой; просто говорю, как оно есть. То, что выжило из Иеронима Бербелека после Коленицы… Ты видишь лишь развалины и золу. И еще немного гноя Чернокнижника. Так что, в этом наверняка имеется и какая-то доля эгоизма. Тем не менее, и для вашего же добра было оторваться от моей морфы, пускай и слабой, но ведь кровь делает вас податливыми — так что, лучше сбежать как можно скорее, пока глина твердая. Я так считаю. До сих пор я в этом сомневался, но когда вас увидел… — Он выполнил неспешный жест левой рукой, той самой, с перстнем, как бы обрисовывая в полутьме силуэт парня. — Тебе сколько лет?
— Шестнадцать. Почти.
— Так. А Алитее уже исполнилось четырнадцать.
— В децембрисе.
— Опасный возраст, человек в это время наиболее податлив; нужно быть чрезвычайно осторожным — под какой морфой жить, чем напитываться. Вы же не хотели бы лет через двадцать распознать в себе отпечаток, — тут он стиснул пальцы в кулак и опустил на поручень, — отпечаток моей руки.
Абель был явно смешан. Он ерзал на сидении стула, чесал себя в голове; взгляд ежесекундно убегал от отца — к статуе, книжкам, цветным пирокийным абажурам.
— Не знаю, может вы и правы. Но, — тут ему не хватило слов, и он начал снова: — но ведь это всегда действует в обе стороны: если вы настолько переменились, если столько потеряли, то чья морфа вернет и отстроит более истинного Иеронима Бербелека, как не морфа родных его детей?
Пан Бербелек был изумлен.
— Не понимаю, что это ты себе представил. Прости, но ведь это не сказка: приезжаешь, спасаешь отца, счастливое семейство, героические дети…
— Но почему же — нет? — Абель даже наклонился в сторону Иеронима. — Почему нет? Разве собаки не становятся подобными своим хозяевам, хозяева — своим собакам, муж с женой друг на друга не становятся похожи, ведь даже у женщин, проживающих под одной крышей, кровь идет в один лунный день? Уж если ребенок представляет эйдолос родителя, настолько же и родитель представляет эйдолос ребенка.
— Ты долго над этим раздумывал? — фыркнул эстлос. — Ты чего себе намутил?
Абель выпустил воздух из легких — сгорбился, уставив взгляд на носки собственных ног.
— Ничего.
Пан Бербелек тоже склонился вперед, сжав плечо сына. Парень глаз не поднял.
— Что? — повторил Иероним, намного тише, чуть ли не шепотом.
Абель покачал головой.
Пан Бербелек не настаивал. Ждал. Часы в холле медленно выбили одиннадцать. На улице пьяница наяривал неприличную частушку, после этого его цапнула городская стража — это они тоже услышали в ночной тишине. Всякое мгновение в погруженном в темноту доме что-то потрескивало и поскрипывало — дыхание старого жилища. Пан Бербелек руку не забирал.
— В Бресле, в академической библиотеке, — пробормотал Абель, — когда я изучал историю полян… В конце концов, все сводится к новейшей истории, к окружающему миру. Учитель порекомендовал мне Четвертый сон Чернокнижника Крещева. Так вот, вы есть там, в указателе.
— Ага. Ну так.
— Осада Коленицы, 1183, целая глава. Крещев называет вас «величайшим стратегосом наших времен». Конечно же, я и раньше слыхал, и от матери…
— О?
— И я подумал: из его семени зачатый, из его Формы, так что все естественно… Это благородная мечта — пойти следами собственного отца. Стратегос Абель Лятек. Вы будете смеяться.
— Мой отец, твой дед, он был канцеляристом урграфа.
— Вы будете смеяться.
— Нет. Задатки в тебе есть, ведь это же ты уговорил Марию, чтобы она выслала вас ко мне, правда? Хотя ей и не хотелось. Но, в конце концов, ты ее так слепил, что она сама себя убедила, будто с самого начала идея принадлежала ей.
Абель только пожал плечами.
Пан Бербелек отпустил руку сына, выпрямился. Что-то в нем ломалось, формировался конвекционный поток эмоций; нечто, чего он не осмеливался назвать амбицией — предсказание огромного голода удовлетворения, желания гордости. Я мог бы еще быть великим! Снова мог бы вырости под самое небо! В теле Абеля. Ибо лишь только Форма бессмертна. Мог бы! Могу!
— Не очень знаю, как ты все это представляешь, — буркнул Иероним, сохраняя безразличие на лице. — Ты же видишь, кто я сейчас. Скорее уже, это я рядом с тобой буду вести себя по-ребячески, чем ты рядом со мной возмужаешь.
1924 год. Первой мировой войны не было, и Польское королевство — часть Российской империи. Министерство Зимы направляет молодого варшавского математика Бенедикта Герославского в Сибирь, чтобы тот отыскал там своего отца, якобы разговаривающего с лютами, удивительными созданиями, пришедшими в наш мир вместе со Льдом после взрыва на Подкаменной Тунгуске в 1908 году…Мы встретимся с Николой Теслой, Распутиным, Юзефом Пилсудским, промышленниками, сектантами, тунгусскими шаманами и многими другими людьми, пытаясь ответить на вопрос: можно ли управлять Историей.Монументальный роман культового польского автора-фантаста, уже получивший несколько премий у себя на родине и в Европе.
Поклонники польской фэнтези!Вы и вправду верите, что в этом жанре все «началось с Сапковского и им же заканчивается»?Вы не правы!Хотите проверить? Пожалуйста!Перед вами — ПОЛЬСКАЯ ФЭНТЕЗИ как она есть. Повести и рассказы — озорные и ироничные, мрачновато-суровые, философские и поэтичные, ОЧЕНЬ разные — и ОЧЕНЬ талантливые.НЕ ПРОПУСТИТЕ!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник «Польские трупы» включены рассказы 15 авторов, представляющих самые разные литературные традиции и направления. Открывает его прославленный мастер детектива Иоанна Хмелевская, с ней соседствуют известный поэт Мартин Светлицкий, талантливый молодой прозаик Славомир Схуты, критик и публицист Петр Братковский и др.Собранные в «Польских трупах» рассказы чрезвычайно разнообразны. Авторы некоторых со всей серьезностью соблюдают законы жанра, другие избрали ироническую, а то и гротескную манеру повествования.
В конце XXI века Земля отправляет к странной астрофизической аномалии исследовательскую экспедицию, но, не добравшись до цели, корабль исчезает. Его находят спустя несколько столетий, в XXIX веке, и на борту погибшего судна оказывается лишь один астронавт, Адам Замойский. Он не помнит, что произошло, не понимает, как выжил, и к тому же не значится в списке экипажа, но не это тревожит его в первую очередь. Адам попал в мир, где изменилось само значение слова «человек», где модифицировался язык, где реальность воссоздается, где она изменяема, а само понятие личности трансформировалось до неузнаваемости.
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».