Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II - [57]

Барон Нолькен уехал сегодня в Дерпт. Мы с ним вместе обедали. Была там г-жа Пушкина, которую мне очень было жаль, так как здоровье ее плохо и она ужасно печальна. Все надеются на ее выздоровление, но я думаю, что напрасно. После обеда мы с Пюнсегюром уехали в загородный дом Гр. Чернышевой.

Прибыли мы туда в 7 часов. Дом этот находится в 13 верстах от города, влево от Петровской дороги, стоит на возвышении и очень хорош. Здание красиво и удобно; оно построено в форме креста, причем средний зал, освещенный сверху, очень похож на салон в Марли. Распределение комнат очень удобно, так что помещений оказывается гораздо больше, чем можно думать с первого взгляда. Сада нет, но окрестности очень красивы. Против дома начинается канал, ведущий к довольно широкому озеру, с правой стороны которого есть островок, а на этом островке — прелестнейшая беседка, в которой можно бы было проводить вдвоем время самым восхитительным образом. Между тем теперь в этой беседке царствует скука и натянутость, а я, кроме того, был подвергнут в ней инквизиторскому допросу. Чернышева злонамеренно заговорила со мной о княжне Трубецкой, и нарочно стала настаивать на этом разговоре; я немножко покраснел, она меня в этом обличила, чем заставила покраснеть еще больше. По истине, мой друг, не могу я переносить эту женщину!

Вторник, 25. — К брату.

Великий Князь, вчера, в коляске, с фельдмаршалом Румянцовым, уехал в Берлин. За экипажем не было даже, кажется, лакея; это по прусской моде.

Поедет он тихо, употребит 24 дня на дорогу и 14 дней на остановки в разных местах. Свиту Его Высочества составляют: Румянцев, Куракин — уехавший больным, обер-гофмейстер Соминков (?), псковский губернатор Нарышкин, чтец Николаи, хирург, камердинер Дюфур и проч. Гагарин, о котором прежде говорили, остался дома.

Принц Генрих должен ехать сегодня после обеда. Внимание этому принцу было оказано неслыханное. Говорят, Великий Князь признался ему даже, что получил от своей жены рога. Затем Принц получил много подарков: шкатулку, шпагу, сапфировые украшения на мундир и шляпу и проч. Русские говорили, что все это стоит тысяч шестьдесят, да и не мудрено — Императрица всегда делает богатые подарки: подкуп здесь вошел в систему.

Среда, 26. — К брату.

Маркиз уехал с Пюнсегюром к Гр. Чернышовой на два дня. Эта дама очень мною недовольна, по словам маркиза, которого она надувает. Письмо, написанное мною для Порталиса, очень ее рассердило, а также предостережение, которое я ей сделал у жены Захара Чернышева, хотя за него она бы должна быть мне благодарна. Я решил не отказываться от своих прав на ее уважение и признательность; если она захочет, так я ей это докажу в присутствии мужа. В сущности ей просто досадно, что я знаю ее историю с Порталисом, авансы, которые она ему делала, и фальшивое, бесчестное поведение по отношению ко мне. Мне, конечно, все равно, что она думает; я презираю таких женщин, которые не обладают даром даже забавлять меня. Поэтому буду являться к ней возможно реже.

Четверг, 27. — К брату.

Сегодня утром сделал визит Эйлерам, у которых давно не был. Невестку старого геометра нашел окруженной детьми; это мне понравилось. На этих днях представлю Эйлерам шевалье де Лилль, у которого есть письмо к старику. 

Я тебе говорил о поездке к Головиным; я к ним попал в четвертом часу, благодаря тому, что мой извозчик проплутался два часа сряду. У Головиных я нашел большую кампанию: там были воспитанницы монастыря с м-м и м-ель Ляфон. Первая очень приличная и добродушная с виду женщина, но если она угодна Бецкому, который боится противоречий и привык чтобы его водили за нос лестью, то едва ли она годна, чтобы стоять во главе учреждения. После обеда, сервированного в двух залах, все вышли в сад и там танцовали. Забыл тебе сказать, что перед танцами, происходившими в аллее, которую замостили досками и окружили занавесями, м-ель Дугни (Dougni) помирилась c м-м Ляфон. Произошло это очень быстро, с обеих сторон пролиты слезы, может быть и неподдельные, как это обыкновенно бывает. Воспитанницы держали себя недурно; в их глазах блещет желание повеселиться и свет им кажется, я полагаю, очень соблазнительным. Я танцовал с девицей Симоновой, молоденькой, хорошо сложенной и обладающей тонким благородным профилем. В 8 часов бал кончился, так как в 9 надо быть в постели. Еще забыл тебе сказать, что дочь м-м Ляфон представляет собою полную противоположность матери. Ее живая и решительная физиономия свидетельствует об уме и современном настроении. Она очень любезна, хорошо поддерживает разговор и легко отбивается от нескольких спорщиков сразу. Претендует на ум и удачно поддерживает эту претензию. Остаток вечера прошел в прогулках, танцах и езде. Я говорил с Нелединской о гр. Андрее. Она вспоминает о нем с грустью и жалуется на обиды, нанесенные ей перед отъездом, на которые всякая другая женщина отвечала бы ненавистью, «а в моем сердце они вызывают печаль» — говорила она. — «Если бы я только потеряла его! Мое горе гораздо тяжелее!»

Не знаю, какие это такие тяжелые обиды; конечно, уж не сплетни насчет покойной великой княгини. Может быть его склонность к Барятинской? Влияние женщин Нелединская сама отрицала, что же касается Барятинской, то не думаю — они до сих пор друзья. Мне не хочется очень расспрашивать, так как она всегда плачет при этих разговорах. Чтобы развлечь, я заговорил о ее предполагаемом путешествии. Она ждет продажи своего имения, причем, за уплатой долгов, у ней останется 12 000 р. дохода. Но надо подождать пока операция будет кончена. У русских так мало взаимного доверия, они так опасаются друг друга, что не смеют, как у нас во Франции, поручить кому-нибудь окончание своих дел в своем отсутствии. Небрежность и мошенничество суть два неудобства, с которыми здесь постоянно и последовательно встречаешься.