Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II - [12]

Вторник, 24.

Утром мы с Порталисом были с визитом у кн. Степана Куракина и у Измайлова. Я сообщил Порталису свой план относительно его любовных дел. Он был в восторге и обещал представить меня гр. Нарышкину, отцу хорошенькой фрейлины, обер-шталмейстеру[30].

Среда, 25.

Утром мы осматривали Кремлевскую сокровищницу (Оружейную палату?). Много там богатых ваз, украшений, шитых жемчугом и драгоценными камнями. Видели превосходную чашу (потир?), которую сама Императрица поставила на престол, в виде жертвы по поводу заключения мира. Она золотая, и самый кубок греческой формы поддерживается тремя кариатидами, составляющими ножку. Все осыпано драгоценными камнями, в особенности рубинами. Видели Евангелие, покрышка которого великолепно украшена бриллиантами. Но что меня особенно заинтересовало, так это коллекция старинного оружия и сбруи. Последняя шита жемчугом и камнями, по восточному обычаю. Видели также серебряный трон, стоящий в одной из зал. В 1862 г. он служил двум братьям, Петру и Иоанну Алексеевичам, царствовавшим вместе. В спинке трона видно отверстие, сделанное для их сестры, честолюбивой и властолюбивой царевны Софьи. Через это отверстие она шептала царям свои советы.

Обедали мы у гр. Сольма, прусского посланника. Барон Нолькен просил меня разъяснить некоторые французские обороты речи, что ему нужно для рассказа о путешествии в Гиэрополис, написанного стихами и прозой, по образцу моего ярославского дневника. Надеюсь, что его рассказ помирит нас, как мой дневник поссорил. Нолькен обещал прочесть мне его с тем, чтобы я сделал поправки, какие найду нужными. Завтра, я с этой целью отправляюсь к нему обедать.

На спектакле был турецкий посланник и задушил нас табачным дымом.

Четверг, 26.

Обедал у барона Нолькена, читали его рассказ о путешествии в Гиэрополис, который очень хорошо написан для не-француза. Я сделал некоторые маленькие поправки и с удовольствием увидал, что ссора наша кончилась.

Был с визитом у гр. Шувалова и его жены; приняли превосходно. Граф прочел мне экспромт Вольтера во сто строк и рассказ в прозе, который доставил мне большое удовольствие. Хотели оставить меня ужинать, но клуб помешал мне остаться. Танцовал до часу ночи.

Пятница, 27.

Маркиз обедал у Алексея Орлова для того, чтобы видеть Souharas (?). Вернулся он в семь часов и вошел в ложу графини Чернышевой, где я в то время находился, чтобы поговорить с графиней о делах моего камердинера. Маркиз помешал этому разговору, но, выходя из ложи, я предложил графине руку и просил ее протекции для распродажи товаров, привезенных моим лакеем. Я обещал прислать их к ней. Она поблагодарила, но не обещала ничего определенного. Вернувшись домой, я сказал Порталису, что пошлю завтра к ней Гарри, который, вместе с кружевами и блондами, передаст ей и его письмо.

Затем меня потребовал маркиз, заявивший желание, чтобы я познакомился с г. Обри, французом, служащим в министерстве Панина.

Суббота, 28.

Сегодня я завтракал у князя Александра[31]. Он принял меня дружески.

Перед уходом из дома, я послал своего лакея к графине Чернышевой с товарами и запечатанной в конверт книжкой романа, в которую были вложены два письма: одно — от Порталиса, а другое — от меня, с объяснениями и извинениями по поводу странной выходки, на которую решаюсь.

Когда пришел лакей, графиня садилась в карету. С товарами она велела ему придти после, но книжку взяла и лакей видел, как она читала письма, сидя в карете. Передача книжки, однакож, очень ее удивила.

Обедал у г. Панина и очень много говорил с кн. Василием Долгоруким[32], с которым мы рядом сидели за столом. После обеда представился Обри, с которым у нас оказались общие знакомые. Но я был очень осторожен и рассыпался в любезностях, говоря, что очень хотел с ним познакомиться, так как слышал об нем много хорошего.

Воскресенье, 29.

Утром был при дворе. Императрица не появлялась; народу было не много. Видел маленькую Нарышкину и говорил с ней до прибытия великого князя. Она была очень любезна и сообщила, в чьей ложе будет во время спектакля. Я не стал расспрашивать подробностей, но знаю, что это ложа директора театров[33] (directeur des spectacles), что соответствует камер-юнкеру (gentilhomme de la Chambre) у нас во Франции. После обеда был вместе с Пюнсегюром у гр. Шереметева[34], где встретил Обри, который, как говорят, часто там бывает. Я ему говорил о предупредительности, с которой здесь относятся к англичанам, и выразил мое удивление по этому поводу. Он отвечал, что это результат привычки. Маркизу очень хочется узнать, что из себя представляет этот человек.

Ноябрь

Четверг, 2 ноября.

Клубный день. Раньше я сделал визит графине Шереметевой (comt. Pierre?), а оттуда отправился танцовать. На балу познакомился с девицей Нарышкиной, невестой кн. Александра Куракина и родственницей той фрейлины, о которой говорил выше. Порталис сообщил мне, что в последнюю влюблен Измайлов, очень красивый кавалергардский офицер, который ревнует ее ко мне, так как видел, что мы с ней много танцовали. Измайлов, в самом деле, на этом же балу говорил со мною о московских красавицах и спрашивал, какая из них мне больше нравится. Я отвечал неопределенно, но он все-таки был задумчив весь вечер. Не нравится мне это соперничество; боюсь, как бы оно не помешало моим намерениям.