Интимные места Фортуны - [78]

— Такие дела… Капитан Моллет теперь вышел из игры, — сказал штаб-сержант.

— А что с капитаном Моллетом, штаб-сержант? — с тревогой спросил Берн.

— Блиндаж накрыло взрывом, на него упала балка и сломала обе ноги. Понадобилось время, чтобы вытащить его, пришлось подкапываться под балку. Хотели использовать пару винтовок для шин, пока его будут нести на перевязочный пункт, но он отказался. «Полагаю, они вам нужнее, чем мне, — сказал он. — Ведь меня придется унести на пару миль отсюда. Не смешите меня». Пока его вытаскивали, он курил сигарету и не проронил ни слова, хотя, безусловно, страдал от боли.

— Кого-нибудь еще зацепило? — спросил Берн.

— Паренек по имени Бейтс убит. И еще двое ранены или получили травмы. Подробностей не знаю. Рота В потеряла несколько человек. Ранен наш часовой, что был у блиндажа. Метьюсен. Знаешь его? Ты ж с роты А? Думаю, знаешь. Говорят, капитан Моллет собирался рекомендовать полковнику направить тебя на офи церскую комиссию. Так? И что думаешь теперь делать?

Пока штаб-сержант рассказывал об убитом Бейтсе, Берн пытался припомнить, кто же такой этот Бейтс, пробовал восстановить его в своей памяти и вдруг, словно наяву, услыхал высокий взволнованный голос, на весь блиндаж прокричавший: «За что меня-то туда?»

Как будто и в самом деле живой Бейтс был здесь, даже голос штаб-сержанта казался не таким реальным, как его. Огоньки свечей трепетали, окруженные мутными ореолами из-за чада, в их неверном свете Берн различил смутные фигуры притихших солдат. Кто в полусне, другой невидящими глазами уставившись прямо перед собой, они застыли в ожидании, погруженные в собственные мысли. Он будто грезил наяву, при этом отвечая штаб-сержанту вполне осмысленно, говорил, что они еще побеседуют, когда вернутся во второй эшелон, предполагал поговорить с мистером Рийсом. При этом все время слышал собственный голос, говорящий о вещах, никаким образом не касающихся его самого, пустых вещах, к которым следовало относиться со всей серьезностью. Он ничего не знал о Билли Бейтсе, ничего, кроме одной, простодушно-наивной фразы: «За что меня-то туда?»

— А можно мне получить наш паек, штаб-сержант? — мягко поинтересовался Берн. — Я и котелок принес для причитающейся нам порции рома. И еще хотел спросить, нельзя ли получить несколько свечек. Из конюшни, где размещался пост, мы перешли в подвал, и нам нужно хоть немножко освещения.

— А кто вам приказывал оставлять конюшню и спускаться в подвал?

— Фрицы заставили. Кроме того, крыша конюшни провалилась. Как только посыпалась черепица и начали обваливаться стены, я решил, что пора нам лезть под землю. Я сообщил сержанту с регулировочного поста, где мы будем, а на воротах конюшни оставил записку. Мы в том же дворе, только в подвале дома. Если можно назвать домом ту груду кирпичей, наваленную над подвалом. Но там мы в полной безопасности, беда только, что вход обращен лицом к передовой, так что нам приходится соблюдать светомаскировку.

— Могу выдать вам только пару свечей, — сказал сержант-квартирмейстер.

— О, сэр, давайте уж их будет три, — просительно настаивал Берн, и пока каптерщик нехотя выдавал ему еще одну, продолжал трепать языком, чтобы не дать тому времени на возражения. — Прямо перед блиндажом регулировщиков я видел убитого. Он лежал на дороге, и мы оттащили его на обочину. Думаю, это был артиллерист. Порцию рома я могу получить в свой котелок, сэр. Думаю, это нас немного взбодрит. А от Калинкампса, каким вы видели его в последний раз, штаб-сержант, почти ничего не осталось.

— Сдается мне, фрицы нас накрыли, — доверительно прошептал штаб-сержант.

— А вы чего ждали? — ответил Берн, указав на ярко-желтую полоску ткани, пришитую к ранцу. — Мы разодеты во все цвета радуги и шарашимся по всей округе, как будто специально светим предстоящее дело. Любой заметит, что мы в боевой раскраске. Одевают нас в хаки, чтобы не были такими заметными, а потом экипируют цветной амуницией, чтоб нас было получше видно. Гениально!

— Это для корректировки огня артиллерии, — серьезно сказал штаб-сержант.

— Чьей артиллерии, штаб-сержант?

— Ну и язва же ты.

— Вот тебе мешок с пайками. Гляди мешок не просри, ладно? — сказал каптерщик.

— Отлично. Спасибо, сэр. Похоже, мне пора назад. Очень жалко капитана Моллета, хотя, может статься, ему и повезло. Как вы думаете, сэр, есть что-нибудь срочное для передачи? Я могу захватить и избавить кого-нибудь от лишней прогулки.

— Вернитесь в блиндаж и подождите несколько минут, — сказал штаб-сержант; в этот момент они уже стояли в нише, где начиналась лестница. — Мне сейчас нужно к адъютанту. По-моему, полный бред иметь эстафетный пост в Колинкампсе. Бригадные посыльные вполне могут приходить прямо сюда, а наши — легко спустились бы в Курсель. Короче, подождите несколько минут, я посмотрю.

Берн вошел в помещение и уселся рядом с Плаксой. Тот не заговорил с ним, даже не шевельнулся. Через пару минут вернулся штаб-сержант.

— Можете возвращаться, Берн. Похоже, ничего, кроме ночного рапорта, не предвидится. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, штаб-сержант, — ответил Берн и, подхватив свою винтовку, полез по ступенькам в дождливую темень.