Интервью с самим собой - [16]
Губернатор поздравил меня с получением почётной награды.
Смотрю на «Лестницу» и размышляю, что бы это значило?
Вариант А – «Лестница карьеры». Если так, – в 91 год – ха-ха-ха!
Вариант Б – «Лестница славы». Если бы от Союза театральных деятелей – можно было бы (по пьяни) такое представить, но от Союза промышленников и предпринимателей!
Прошу опубликовать страницу из журнала «Человек дела», чтобы вы не думали, что я сочиняю. И фотку «Лестница».
Памятный знак-модель «Лестница»
Вчера и сегодня
У меня была нянька Нюша, малообразованная женщина из деревни. У моих внучат три посменные няньки, сменяющие одна другую. Одна – пианистка с консерваторским образованием, другая – писатель, третья – играет на виолончели. Ну и времена! Нянькой теперь можно больше заработать, чем концертировать или писать романы!
У нас во дворе жила Лялька Шейна, о которой я уже писал. Вечером красивая, в каракулевой шубке, Лялька отправлялась в «Европейскую гостиницу», где совершалось что-то тайное, сладостно-запретное. Сегодня проезжаю на машине и на перекрестке двух крупных улиц, пока нам дают зелёный свет, читаю на столбе яркое, хорошо выполненное в типографии объявление: «Жена на час». Проще не придумаешь!
Где-то на гастролях мне подарили шапочку-бейсболку. В другой раз гуляю по старому Таллину, который очень люблю, и не понимаю, почему все встречные улыбаются мне и кланяются. Спросил у русской гостиничной девушки, в чём дело? Она смеётся. У меня на бейсболке написано по-английски «трубочист». В Таллине эту профессию очень ценят. Идёт по улице старый трубочист, как не поклониться!
Во время Великой Отечественной войны полкам и дивизиям, которые отличались в бою, присваивали гвардейское звание. Я тоже воевал в гвардейском полку и носил почётный знак гвардейца. Я был гвардии лейтенантом, гвардии капитаном, гвардии майором. И вот снова возродили гвардию – Росгвардию. Но теперь для внутреннего пользования. Мой Бог! Неужели у нас в стране так много врагов?!
Я тоже воевал в гвардейском полку и носил почетный знак гвардейца
«О Сталине мудром…»
Нас осталось мало. И скоро совсем не будет тех, кто жил в сознательном возрасте при нём. Я жил при Сталине, служил в армии при нём, воевал при нём, стрелял по его приказу во врага и орал, чтобы подавить страх: «За Родину! За Сталина! Ура…а!» И плакал вместе с остальными солдатами, стоявшими в строю, когда нам зачитывали известие о его кончине.
Человек не может жить без веры. Веры в Бога! И сегодня в Него верит большая часть человечества на нашей планете. Даже очень умные и просвещённые люди как-то совмещают в своем сознании законы Божьи и науку Дарвина о происхождении человека. Наука наукой, а вера – это совсем другое.
Так вот! «Великий Октябрь» лишил нас веры. Нам сказали, что Бога нет, разрушили храмы, сожгли иконы и духовную литературу, – словом, все мы стали атеистами. Но как же без веры?! Как жить? Что делать? За кем идти? Нет, без Бога нельзя!.. Таким богом стал Сталин! В детском садике мы хором говорили: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!», а потом: «Сталин – наше знамя боевое!», а потом: «О Сталине мудром, родном и любимом, прекрасную песню слагает народ». На демонстрациях, как раньше с хоругвями, с его ликом. Лекции, доклады начинались со слов: «Как сказал товарищ Сталин…», в учёных трудах – «как пишет товарищ Сталин в работе по языкознанию…», хотя этот труд к вопросу о языкознании никакого отношения не имел. Разумеется, это штампы, разумеется, это не хорошо, не красиво, но сам товарищ Сталин! Он всё делал правильно. Колхозы, совхозы, индустриализация всей страны, одна победа за другой и, наконец, победа в Великую Отечественную. Конечно, были в нашей действительности и враги нашего «великого дела», всякие троцкисты, бухаринцы, зиновьевцы, злостные вредители и предатели, и мы под руководством великого вождя всех их уничтожили. «Собакам собачья смерть!» Кто за? Поднимите руки! Единогласно! Мы верили в него.
Он стал нашим богом. Что мы знали о нём как о человеке? Ничего! Он жил в Кремле, а Кремль для нас был как поднебесье. Он не появлялся на людях. Только по праздникам – далеко-далеко, на мавзолее, в святом месте. Он не говорил каждый день по радио (телевидения не было). Мы ловили каждое его слово, и это слово было для нас, как что-то очень важное. Даже в войну выступал редко. О её начале и завершении сообщал Молотов. А он – только один раз: «Спасибо русскому народу за нашу победу». Что он ел? Что он пил? Болел ли когда-нибудь или никогда не болел? Словом, Бог! Ну не совсем Бог, ну помазанник Божий на земле, какими были цари и императоры. Он делал всё правильно, вёл нас от одной победы к другой, в кого же было верить, как не в него, товарища Сталина, нашего вождя и учителя?!
«О Сталине мудром, родном и любимом!..»
И вдруг всё рухнуло! В одночасье! «Бог» оказался «Дьяволом», коварным интриганом, мучителем и палачом! Как были обезглавлены храмы и сорваны колокола после «Великого Октября», так теперь крушили статуи бывшего «бога», срывали портреты бывшего идола и изымали из библиотек литературу о нём. «Бог» был повержен, его тело-мумия выдворено из мавзолея, его дела и само имя преданы забвению.
