Интерперсональная теория в психиатрии - [16]

Одним словом, в ходе моего исследования я намерен проверять одну гипотезу за другой, выбирая лучшие, с моей точки зрения, из существующих на сегодняшний день теоретических выкладок, которые позволяют описать начинающийся с момента рождения процесс превращения весьма способного животного в человека - порой уже совсем не похожего на представителя животного мира, - который существует в каждый момент времени, но которого нельзя точно охарактеризовать в силу постоянно происходящих в нем трансформаций - поэтапно протекающих начиная с периода раннего младенчества под влиянием других людей исключительно с целью адаптации к существованию в рамках той или иной общественной формации.

Вне зависимости от вида общественной формации каждый рожденный в ней человек так или иначе проходит адаптацию к ее условиям.

При удачном стечении обстоятельств он благополучно приспосабливается к требованиям, предъявляемым обществом. Если ему повезет, он сможет практически на уровне интуиции - здесь вы имеете право возразить, что это говорит лишь о неточности формулировки, - познать суть своего существования настолько, чтобы при перемещении в совершенно иную общественную формацию очень скоро, хотя и не сразу, научиться весьма успешно функционировать в этих новых для себя условиях. Несомненно, большинству людей, предстающих перед психиатрами в роли пациентов, свойственны метаморфозы подобного рода. Но они не способны жить в полном соответствии с условиями той общественной формации, к которой они адаптировались.

Итак, я повторяю, нет такого простого объяснения, при помощи которого можно было бы улучшить собственно самого человека или других людей. Единственный кажущийся мне эффективным путь заключается в тщательном последовательном изучении всего, что происходит или может происходить с человеком начиная с момента его рождения. Использование в психиатрии этого подхода вовсе не облегчает поставленную задачу - отнюдь нет. Поскольку у каждого из нас существует шесть-семь, а то и больше чрезвычайно чувствительных каналов получения информации об окружающем мире, наш опыт интерпретации различных комбинаций данных, поступающих через различные каналы, можно считать достаточно богатым. А так как важную роль в человеческой жизни, играют не только события, происходящие в физико-химической среде обитания, но и вопросы культурного плана - ценности, предрассудки, убеждения и т.д.- реальная сложность этой области приобретает оттенок непреодолимости. В лучшем случае я могу надеяться, что мне удастся представить обоснованную модель, в которой бы содержалась структура изучения этой сложнейшей области, и заразить вас живущей во мне уже на протяжении многих лет убежденностью в том, что колоссальные способности человека не позволят ему упустить свой шанс.

Предвидя упреки в излишней экстравагантности, я тем не менее хотел бы высказать сомнение в том, что многие психиатры, рассуждая о проблемах существования человека, их истоках, их характерных проявлениях или об определенном прогрессе состояния пациента, основываются на достоверной теоретической базе. Я ни в коем случае не утверждаю, что большинство психиатров ничем не могут помочь людям. Но я подчеркиваю необходимость строго научного подхода к работе с такими, увы, широко распространенными явлениями, как неэффективность и неадекватность человеческого существования, а также к неудачам и ошибкам, с которыми приходится сталкиваться психиатру. Когда я говорю о научном подходе, я имею в виду нечто весьма далекое от эмпиризма.

Такой подход, насколько хватает полета мысли, должен быть четко и ясно сформулирован и располагать широким рядом возможностей. Насколько мне известно, большинство подходов к изучению человеческого бытия очень отличаются от всего, что нам когда бы то ни было приходилось слышать. Другими словами, человеческий организм обладает такой исключительной адаптационной способностью, которая не только обеспечивает нам возможность жить в соответствии с самыми фантастическими общественными законами и правилами, разумеется если они насаждаются с детства, но и создает ощущение, что это совершенно естественный и приемлемый образ жизни, а также практически исключает возможность исследования этой области. Иными словами, до момента овладения речью каждый человек, даже самый глубокий имбецил, осваивает простейшие модели взаимоотношений с родителем или с тем, кто его заменяет. Эти простейшие модели со временем забываются, остаются лишь наиболее устойчивые образования, на которые в дальнейшем многое наслаивается, и таким образом формируется множество новых конструктов.

Иногда эти образования настолько отличаются от тех, какими, по моему мнению, им следовало бы быть, чтобы обеспечить полноценное существование в том или ином обществе, что последующее развитие человека несколько отклоняется от того, что условно принято считать нормой, другими словами - от среднестатистических показателей или от образа жизни большинства людей. В этих случаях мы можем говорить о возникновении психоневрозов или психозов. Но для того, чтобы извлечь пользу из тех знаний о психозах и психоневрозах, которыми мы располагаем, а также выработать определенные приемы работы с такими «деформированными» людьми, мы должны научиться видеть много больше, чем просто внешние характеристики ситуации. Основная сложность заключается в том, что после тщательного изучения этой специфической сферы, вы можете обнаружить много общего между собой и человеком, чья жизнь оказалась у вас «под микроскопом». Очевидное сходство его существования с вашим во многом препятствует осознанию того факта, что, несмотря на столь ярко выраженную внешне идентичность, оно не может иметь для вас обоих одинаковое значение. А потому вы не можете игнорировать те аспекты его жизни, которые кажутся вам совершенно естественными или нормальными.