Интерлюдия Томаса - [41]
– «Расхождения» означают «ложь»? – спрашиваю я. – Слушай меня, тупица, я не вру. Я путаюсь, если хочешь знать, неправильно интерпретирую, но я не вру, так что можешь просто заткнуться, ты можешь засунуть это туда, где не светит солнце.
Меня трясёт. С головы до ног. Я не могу сдержать тряску. Это не страх. И также не ярость, или не только ярость. Это отчаяние, чувство несправедливости и насилия. Мне от этого нехорошо. И если он скажет что-то неправильное, я начну крушить всё что смогу в этой комнате, до тех пор, пока он, наконец, не будет вынужден выйти сюда и показать себя, так что я смогу также изувечить и этого сукиного сына.
Иногда, когда я размышляю подобным образом, ночью или днём, я спускаюсь к пляжу, снимаю с себя почти всю одежду и оставляю там, где её можно найти, выше линии прибоя. Я уплываю в волны, где солнце разбивается на миллиард ярких кусочков, которые выглядят достаточно острыми, чтобы меня порезать. Или, в другой раз, под силой и воздействием отлива я держу свой путь в полночный океан, где становлюсь приятно дезориентированной, и кажется, что луна находится под водой и похожа на огромную тварь-альбиноса на охоте, а звёзды уже не над головой, а как огни неизвестного поселения на дальнем берегу, в котором нет никого из нашего мира. Я плыву и плыву, пока мои мышцы не начинают болеть, руки не кажутся железными, и пока сердце не начинает грозить разорваться, потому что если море решит, что любит меня и предоставит мне своё ложе, и если затем позже вынесет меня обратно на берег и оставит на песке, как спутанную массу водорослей и саргасса[74], то у жестокого человека, который нами управляет, не будет причин наказывать других за мой побег, потому что это не будет побегом со всеми соответствующими последствиями.
На самом деле я всегда возвращаюсь к берегу, обессиленная и дрожащая, одеваюсь и иду домой. Я не понимаю, как так каждый раз получается. Иногда это любовь к моей семье, которая меня возвращает, иногда страх за них, а иногда это любовь к этому прекрасному и удивительному миру. Но иногда я не знаю, что меня возвращает. Это не Хискотт, потому что я бы запомнила вмешательство. Это настоящая тайна. Потому что я тону и остаюсь под водой, и это правда так. Я пью воду, захлёбываюсь ей, и не могу выплыть на поверхность. Я теряю сознание. И вот уже очухиваюсь на пляже, не утонувшая.
После очередного молчания мой невидимый допрашивающий говорит:
– Под «расхождениями» я имел в виду несогласованность памяти. Я знаю, что ты не лжёшь, Джоли Энн Хармони. Мой многофазный полиграф не фиксирует ни голосовых образцов обмана, ни феромонов, связанных с ложью.
Понемногу моя дрожь затихает. Так всегда бывает. Я имею в виду, такое случается, но я не безумная психопатка или что-то такое.
Он говорит:
– Я спрашиваю о Норрисе Хискотте только потому, что мне нужно принять касательно него решение.
Я напоминаю себе, что пытаюсь узнать что-то о Хискотте от этого парня, тогда как он пытается узнать что-то от меня.
– Какое решение?
– Это секретная информация. Можешь ли ты сказать точно, где в «Уголке Гармонии» может находиться Норрис Хискотт?
Несмотря на то, что моя ярость убывает, я всё ещё сохраняю своё отношение, так что говорю:
– Это секретная информация. Ещё одна причина, по которой ты мне не нравишься – у тебя нет навыков общения.
Он размышляет об этом, пока я рассматриваю интересную панель, которая, должна вам сказать, оказывается достаточно сложной даже для управления всей погодой на планете.
Затем он говорит:
– Ты права. У меня нет навыков общения.
– Ну, по крайней мере, ты можешь признать недостатки.
Он молчит примерно полминуты, а я всё-таки изменяю положение переключателей и нажимаю некоторые кнопки на панели, тупая железка остаётся тёмной и тихой, так что я, возможно, не уничтожила Топику[75] с помощью торнадо.
– А ты можешь? – спрашивает он.
– Могу что?
– Ты можешь признавать недостатки?
– У меня слишком длинная шея.
– Твоя шея слишком длинная для чего?
– Для шеи. Если прямо так хочешь знать, мне также не сильно нравятся мои уши.
– Что не так с твоими ушами?
– Всё.
– Можешь ли ты слышать своими ушами?
– Ну, не ногами же я слышу.
Он снова молчит. Он часто скрывается за молчанием, но всё же реже, чем я.
Никаких камер не заметно, но я уверена, что он может меня видеть. Чтобы проверить его, я ковыряюсь пальцем в ноздрях самым отвратительным образом, с почти эротическим удовольствием. Если бы я там смогла что-нибудь найти, я бы однозначно вызвала бы у него отвращение, но, к сожалению, там нет залежей.
Он говорит:
– Твои уши и шея не являются недостатками вследствие того, что они функционируют правильно. Тем не менее, я распознал недостаток в твоих навыках общения.
– Если ты имеешь в виду то, что я добываю козявки, то это часть моего этнического наследства. Ты не имеешь права критиковать чьё-либо этническое наследство.
– Что такое козявки?
Я прекращаю раскопки в носу и пытаюсь испепелить его взглядом, который даёт жирный намёк на то, что он нудный.
– Все знают, что такое козявки. Короли, президенты и кинозвёзды знают, что такое козявки.
– Я не король, не президент и не кинозвезда. Недостаток в твоих навыках общения, который я распознал, следующий: Джоли Энн Хармони, ты саркастичная. Ты ребёнок-выскочка.
Приятно возвращаться в дорогие с детства места после долгих лет, проведенных вдали от дома. У Дженнифер Пэйдж радостно билось сердце, когда она вместе с Лизой, своей четырнадцатилетней сестрой, въезжала в родной Сноуфилд, маленький городок в горах, тихий, безмятежный, спокойный. Он и правда встретил их тишиной, но это была мертвая тишина – жители городка исчезли. А те немногие, кого они обнаружили, были безжалостно убиты. Кто уничтожил Сноуфилд? Какая страшная сила? Можно ли ей противостоять? И если да, то какими жертвами достанется победа над ней?
Фрэнк Поллард просыпается в переулке с чувством страшной опасности, которая ему угрожает. Фрэнк не помнит ничего, кроме своего имени. Укрывшись в мотеле, он проваливается в сон, а проснувшись, обнаруживает, что его руки в крови. Чья это кровь? Откуда она взялась? Далее события развиваются с ужасающей быстротой. Каждый раз, просыпаясь, он находит рядом с собой незнакомые предметы – и они пугают его сильнее, чем даже руки, обагренные кровью. Детективы Бобби и Джулия Дакота, взявшиеся расследовать это дело, очень скоро убеждаются, что оно куда опаснее, чем им казалось вначале.
Кто-то таинственный и безжалостный устилал каждый его шаг трупами, старательно заботясь, чтобы все улики указывали именно на него. Билли Уайлс более не мог считать это просто «игрой» маньяка. Происходящее явно имело определенную цель. Но какую? Кто мог ненавидеть Билли такой лютой ненавистью? Час за часом перед ним разворачивалось дьявольское представление. Автору этого кровавого шоу маской служило лицо, срезанное с очередной жертвы, а ключом к разгадке стало случайно услышанное Билли слово. Он не мог обратиться в полицию.
Из секретного исследовательского центра, занимающегося запрещенными генетическими экспериментами, убегают наделенные человеческим интеллектом собака и злобный монстр-убийца. В сплошной кошмар превращается в одночасье жизнь Тревиса Корнелла и Норы Девон, приютивших несчастного пса и пытающихся спасти его от преследования.
Человек просто обязан доверять своей интуиции. Особенно если он руководит научной арктической экспедицией и его мучает предчувствие неминуемой беды. И она не заставила себя ждать. В результате мощных подземных толчков двухсотметровый ледовый панцирь лопнул, как яичная скорлупа, и исследовательская группа Эджуэй оказалась в ледяной тюрьме. Положение несчастных ученых усугубляется тем, что один из них — психопат-убийца, вышедший на свою кровавую охоту.
Размеренная жизнь маленького курортного городка Мунлайт-Ков неожиданно превращается в кошмар. За короткое время десятки его обитателей становятся жертвами загадочных зверских убийств. Раскручивая это дело, тайный агент ФБР выясняет, что убийцы – монстры, созданные злым гением ученого-компьютерщика, одержимого маниакальной идеей стать властелином человечества.
Зелено-голубая планета очень напоминала Землю, но можно было предположить, что ее флора и фауна таят немало сюрпризов. На очень похожей на Землю планете космолингвист встретил множество человекоподобных аборигенов. Аборигены очень шумны и любопытны. Они тут же принялись раскручивать и развинчивать корабль, бегать вокруг, кидаться палками и камнями. А один из аборигенов лингвисту кого-то напоминал…
Брайтона Мэйна обвиняют в убийстве. Все факты против него. Брайтон же утверждает, что он невиновен — но что значат его слова для присяжных? Остается только одна надежда — на новое чудо техники, машину ЭС — электронного судью.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Условия на поверхности нашего спутника малопригодны для жизни, но возможно жизнь существует в лунных пещерах? Проверить это решил биолог Роман Александрович...
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Я не знаю, дар это или проклятие. Наполняя мои дни таинственностью и страхом, меня навещают люди, покинувшие мир живых. Каждый их визит становится началом охоты на убийцу, уже совершившего преступление или только готовящегося к злодеянию. По натуре я не охотник, но какая-то высшая сила заставляет спешить на помощь тем, кому еще рано расставаться с жизнью. О моей способности видеть невидимое знают только самые близкие друзья и еще – любимая. И в эти дни, когда над нашим маленьким городком в центре пустыни Мохаве нависла большая беда, я знаю, что могу рассчитывать на их помощь.
Необычайный дар позволял Томасу Одду общаться с ушедшими по другую сторону жизни и остро предчувствовать беду, грозящую обитателям нашей реальности. По воле этого дара он стал участником невероятнейших событий в мире, где безумие расцвело пышным цветом, и опаснейшим врагом сатанистов, готовящих чудовищное преступление против человечества. Томаса тяготила выпавшая на его долю необходимость убивать убийц, но любовь и вера в добро в самые трудные минуты душевных терзаний, поддерживали Одда и словно шептали ему: «Не оплакивай смерть чудовищ, славь спасение невинных…».
В нашем маленьком городке Пико Мундо только близкие друзья знают о сверхъестественном даре, даре-проклятии, которым наделила меня судьба. Ко мне являются люди, покинувшие мир живых, с мольбой о помощи или просьбой об отмщении. И я несу этот крест во имя справедливости, стараясь предотвратить еще не совершившиеся убийства и покарать за содеянное зло. Я сказал — близкие друзья…Но самый близкий друг, не ведая, что творит, проговорился о моей тайне Датуре. Красавице, ставшей воплощением Зла. Сопровождаемая послушными рабами, обуреваемая желанием постичь все тайны загробного мира, она открыла охоту на меня, прокладывая кровавый след в песках пустыни Мохаве, в лабиринтах подземных тоннелей и на заброшенных этажах разрушенного землетрясением и пожаром отеля «Панаминт».
Где гарантия, что преступление, которое обязательно будет совершено, удастся предотвратить? Этот вопрос постоянно мучает Томаса, обладающего уникальной способностью общаться с неупокоенными душами. Обычно он именно им помогает в установлении справедливости и обретении покоя. Но на этот раз в помощи юного Томаса отчаянно нуждаются живые. Три невинных ребенка будут жестоко убиты, если он не вмешается. Но кто эти потенциальные жертвы и где их найти, остается для Томаса загадкой. Единственное, что ему известно наверняка, так это личность убийцы.