Интерлюдия. Последнее лето Форсайта - [36]

They brought him tea at five o'clock, and a letter.	В пять часов ему принесли чай и письмо.
For a moment hope beat up in him.	На мгновение в нём вспыхнула надежда.
He cut the envelope with the butter knife, and read:	Он разрезал конверт ножом для масла и прочёл:
"DEAREST UNCLE JOLYON,- I can't bear to write anything that may disappoint you, but I was too cowardly to tell you last night.	"Милый, дорогой дядя Джолион, мне так тяжело писать Вам то, что Вас может огорчить, но вчера я просто не решилась сказать.
I feel I can't come down and give Holly any more lessons, now that June is coming back.	Я чувствую, что не могу, как раньше, приезжать и давать Холли уроки, теперь, когда возвращаетсяДжун.
Some things go too deep to be forgotten.	Некоторые вещи ранят так глубоко, что их нельзя забыть.
It has been such a joy to see you and Holly.	Так радостно было видеть Вас и Холли!
Perhaps I shall still see you sometimes when you come up, though I'm sure it's not good for you; I can see you are tiring yourself too much.	Может быть, мы ещё будем иногда встречаться, когда Вы будете приезжать в город, хотя я уверена, что Вам это вредно, - я ведь вижу, как вы переутомляетесь.
I believe you ought to rest quite quietly all this hot weather, and now you have your son and June coming back you will be so happy.	По-моему, Вам нужно как следует отдохнуть до конца жары, и теперь, с приездом Вашего сына и Джун, Вам будет так хорошо.
Thank you a million times for all your sweetness to me.	Тысячу раз благодарю Вас за всю Вашу доброту ко мне.
"Lovingly your IRENE."	Любящая Вас Ирэн".
So, there it was!	Так вот оно!
Not good for him to have pleasure and what he chiefly cared about; to try and put off feeling the inevitable end of all things, the approach of death with its stealthy, rustling footsteps.	Вредно ему радоваться, иметь то, что он больше всего ценит; пытаться оттянуть ощущение неизбежного конца всего, смерти, подкрадывающейся тихими, шуршащими шагами!
Not good for him!	Вредно!
Not even she could see how she was his new lease of interest in life, the incarnation of all the beauty he felt slipping from him.	Даже она не могла понять, что она для него -новая возможность держаться за жизнь, воплощение всей той красоты, которая от него ускользает.
His tea grew cold, his cigar remained unlit; and up and down he paced, torn between his dignity and his hold on life.	Чай остыл, сигара оставалась незакуренной; а он все шагал взад-вперёд, разрываясь между жаждой жизни и гордостью.

Intolerable to be squeezed out slowly, without a say of your own, to live on when your will was in the hands of others bent on weighing you to the ground with care and love.	Невыносимо знать, что тебя медленно вытесняют из жизни без права высказать своё мнение, продолжать жить, когда твоя воля - в руках других, твёрдо решивших раздавить тебя заботой и любовью!
Intolerable!	Невыносимо!
He would see what telling her the truth would do - the truth that he wanted the sight of her more than just a lingering on.	Он посмотрит, как на неё подействует правда, когда она узнает, что видеть её ему важнее, чем просто тянуть подольше.
He sat down at his old bureau and took a pen.	Он сел к старому письменному столу и взял перо.
But he could not write.	Но не мог писать.
There was something revolting in having to plead like this; plead that she should warm his eyes with her beauty.	Было что-то унизительное в необходимости упрашивать её, упрашивать, чтобы она согрела его взор своей красотой.
It was tantamount to confessing dotage.	Все равно, что признаться в слабоумии!
He simply could not.	Он просто не мог.
And instead, he wrote:	И вместо этого написал:
"I had hoped that the memory of old sores would not be allowed to stand in the way of what is a pleasure and a profit to me and my little grand-daughter.	"Я надеялся, что память о былых обидах не сможет помешать тому, что идёт на радость и пользу мне и моей маленькой внучке.
But old men learn to forego their whims; they are obliged to, even the whim to live must be foregone sooner or later; and perhaps the sooner the better.	Но старых людей учат отказываться от прихотей; что же делать, ведь, даже от прихоти жить нужно рано или поздно отказаться; и может быть, чем раньше, тем лучше.
"My love to you, "JOLYON FORSYTE."	С приветом Джолион Форсайт".
'Bitter,' he thought, 'but I can't help it.	"Горько, - подумал он, - но иначе не могу.
I'm tired.'	Устал я".
He sealed and dropped it into the box for the evening post, and hearing it fall to the bottom, thought:	Он запечатал письмо, бросил его в ящик, чтобы забрали с вечерней почтой, и, услышав, как оно упало на дно, подумал:
' There goes all I've looked forward to!'	"Вот и кончено все, что у меня оставалось".
That evening after dinner which he scarcely touched, after his cigar which he left half-smoked for it made him feel faint, he went very slowly upstairs and stole into the night-nursery.	Вечером, после обеда, к которому он едва притронулся, после сигары, которую бросил, докурив до половины, питому что почувствовал слабость, он очень медленно поднялся наверх и неслышно зашёл в детскую.